Эйфелева башня и дом инвалидов.
«Э́йфелева ба́шня (фр. la tour Eiffel) (строительство окончено 25 октября 1889 г.) — самая узнаваемая архитектурная достопримечательность Парижа, всемирно известная как символ Франции, названная в честь своего конструктора Густава Эйфеля... Французские власти решили устроить всемирную выставку в память столетнего юбилея Французской революции (1789 год). Парижская городская администрация попросила известного инженера Густава Эйфеля внести соответствующее предложение. Вначале Эйфель был немного озадачен, но затем, порывшись в своих бумагах, внес на рассмотрение чертежи 300-метровой железной башни, которым он до этого почти не уделял внимания. 18 сентября 1884 г. Густав Эйфель получает совместный со своими сотрудниками патент на проект, а впоследствии выкупает у них же и исключительное право.» (с)
Башня действительно впечатляет. Даже в 21 веке. А строить такое в девяностых годах позапрошлого столетия, всё-равно что революцию вершить. Ну представьте себе, что в наши дни примут решение построить башню из чего-нибудь такого, из чего и строить то нельзя. Например, башня из... эээ... м-да... В наше время могут хоть из конского навоза соорудить, и все скажут, что это шедевр. Либерализм!
Ну так вот. Очереди в этот шедевр тоже ничего себе. И тратить в них драгоценное время совсем не хотелось. А посему мы просто постояли под башней и рядом с ней:
От башни мы отправились к Дому инвалидов.
«Дом Инвалидов или Государственный Дом Инвалидов (фр. L'hôtel national des Invalides) или просто Инвалиды (Les Invalides) в Париже — архитектурный памятник, строительство которого было начато по приказу Людовика XIV от 24 февраля 1670 года как дом призрения заслуженных армейских ветеранов («инвалидов войны»). Это был один из первых (если не первый) инвалидный дом в Европе. Сегодня он все еще принимает инвалидов, а также в нём нашли свое место несколько музеев и некрополь военных.» (с)
Здание весьма величиственное. Людовик 14ый, как я уже говорил, знал своё дело и ради тщеславия мог непоскупиться. Кроме всего прочего император видимо ценил своих солдат и старался о них заботиться.
Прямо рядом с Домом Инвалидов расположены многочисленные трофейные пушки былых времён, в том числе и русские. Особенно впечатляют чердаки в форме рыцарских бюстов. Во внутреннем дворе – статуя Наполеона. Оказалось, что его останки перевезли с острова св. Елены в Париж, а именно в это здание.
Воздушный корабль
(М.Ю. Лермонтов)
По синим волнам океана,
Лишь звезды блеснут в небесах,
Корабль одинокий несется,
Несется на всех парусах.
Не гнутся высокие мачты,
На них флюгера не шумят,
И молча в открытые люки
Чугунные пушки глядят.
Не слышно на нем капитана,
Не видно матросов на нем;
Но скалы, и тайные мели,
И бури ему нипочем.
Есть остров на том океане -
Пустынный и мрачный гранит;
На острове том есть могила,
А в ней император зарыт.
Зарыт он без почестей бранных
Врагами в сыпучий песок,
Лежит на нем камень тяжелый,
Чтоб встать он из гроба не мог.
И в час его грустной кончины,
В полночь, как свершается год,
К высокому берегу тихо
Воздушный корабль пристает.
Из гроба тогда император,
Очнувшись, является вдруг;
На нем треугольная шляпа
И серый походный сюртук.
Скрестивши могучие руки,
Главу опустивши на грудь,
Идет и к рулю он садится
И быстро пускается в путь.
Несется он к Франции милой,
Где славу оставил и трон,
Оставил наследника-сына
И старую гвардию он.
И только что землю родную
Завидит во мраке ночном,
Опять его сердце трепещет
И очи пылают огнем.
На берег большими шагами
Он смело и прямо идет,
Соратников громко он кличет
И маршалов грозно зовет.
Но спят усачи-гренадеры -
В равнине, где Эльба шумит,
Под снегом холодным России,
Под знойным песком пирамид.
И маршалы зова не слышат:
Иные погибли в бою,
Другие ему изменили
И продали шпагу свою.
И, топнув о землю ногою,
Сердито он взад и вперед
По тихому берегу ходит,
И снова он громко зовет:
Зовет он любезного сына,
Опору в превратной судьбе;
Ему обещает полмира,
А Францию только себе.
Но в цвете надежды и силы
Угас его царственный сын,
И долго, его поджидая,
Стоит император один -
Стоит он и тяжко вздыхает,
Пока озарится восток,
И капают горькие слезы
Из глаз на холодный песок,
Потом на корабль свой волшебный,
Главу опустивши на грудь,
Идет и, махнувши рукою,
В обратный пускается путь.
1840
Продолжение следует.