Давай может еще к запятым придеремся - это после того, как я заново уточнил основыне моменты дискуссии.
Есть возражения по усваиванию основной мысли –давай упираться и отказываться понимать простое тождество
«судьи могут отвергнуть любую кандидатуру» = «Багац беспрепятственно выбирает себе подобных». Я понимаю еще, если своими аргументами тезисы крыть; но тупо избегать осмысления логических тождеств – это ж каким надо бараном быть.
2)
Цитата:
Замечательно что у народа (через своих делегатов делегатов) при таком раскладе нет вообще никаких демократических механизмов урегулирования состава судей Верховного. Это лишь означает что наша система вполне цивилизованная. И разделение законодательной ( выборной ) и судебной власти имеет место быть.
Это означает только то, что ты за уши притягиваешь разделение органов властей и механизмы избирания на пост в верховный.
Цитата:
Демократическая система правления характеризуется принципом разделения властей: законодательной (парламент), исполнительной (правительство) и судебной. Взаимоотношения между этими властями должны строиться на системе "противовесов", так чтобы возможные злоупотребления любой из трех властей сдерживались двумя другими. Каково место судебной власти в этой картине? Одна из аксиом демократии состоит в том, что судебная ветвь власти не должна быть "слишком демократической": судьи не должны находиться в положении, когда они вынуждены следовать сиюминутным настроениям, популярным в обществе. Как же в таком случае назначают судей?
Как это делается в Америке
Исторически первая система назначения судей в современном демократическом обществе была заложена в американской конституции более двухсот лет назад и действует в США по сей день. Авторы конституции понимали, что суды должны быть независимы от законодательных и исполнительных органов власти, избираемых большинством, чтобы помешать большинству злоупотреблять своей властью в ущерб меньшинству. В то же время они осознавали, насколько важно, чтобы судьи не превратились в аристократическую касту, навязывающую свои взгляды большинству граждан. Компромиссное решение, принятое в американской конституции, было таково: должность судьи будет пожизненной, но процесс назначения будет открыт для общественного обсуждения и будет контролироваться законодательной и исполнительной властями.
Согласно американской конституции, все судьи в федеральных судах (т.е. в судах, чья юрисдикция распространяется на все штаты), включая Верховный Суд, назначаются так. Президент США, избранный прямым и всеобщим голосованием граждан, вносит кандидатуру на должность судьи в верхнюю палату парламента, Сенат, состоящую из 100 избранных народом депутатов - по два депутата от каждого из 50 штатов США. Сенат устраивает открытые, не ограниченные временем слушания по кандидатуре, предложенной президентом. На практике слушания могут продолжаться часами, днями и даже неделями. В ходе слушаний сенаторы могут задавать кандидату любые вопросы, касающиеся его биографии, профессионального опыта, взглядов на судебную профессию и общей идеологической ориентации. В конце слушаний сенаторы голосуют за или против утверждения кандидатуры. За двести с лишним лет существования США 29 кандидатур были либо отвергнуты Сенатом, либо отозваны президентом в ходе слушаний. Примерно треть из этих кандидатов была отвергнута из-за их общественно-политических взглядов.
http://gazeta.rjews.net/holler.htmlТак что, Америка- не демократическая страна? Не цивилизованная? В Верховном Суде США заседают торгаши из рыбных рядов рынка кармель?
Нет, это означает только то, что ты, Марк, тупой баран, инстинктивно и очертя голову бросающийся на первый же «наших бьют», не понимая смысла вещей.
Как это происходит в Израиле:
В Израиле судьи фактически назначают себя сами.
Цитата:
Назначения на должность судьи Верховного Суда (Высшего Суда Справедливости - БАГАЦа) в Израиле не утверждаются никаким демократически избранным органом: ни правительством, ни Кнессетом, ни всенародно избранным премьер-министром. Согласно закону, всех израильских судей по уголовным и гражданским делам, включая судей Верховного Суда, назначает так называемый Комитет по судебным назначениям, состоящий из девяти человек. Эти девять человек подбираются так: президент Верховного Суда, еще двое судей Верховного Суда, выбираемых самим судом, двое представителей Коллегии адвокатов, выбираемых Советом Коллегии, министр юстиции, еще один министр по выбору правительства, и двое членов Кнессета.
Таким образом, из девяти членов Комитета лишь четверо - меньшинство! - избираются народом. Подобная смесь избираемых и не избираемых народом членов приводит к тому, что решения Комитета ни коим образом не отражают мнения широких общественных слоев. Это становится особенно понятным, если посмотреть на то, каковы интересы различных групп, представленных в Комитете. Трое судей, выбираемых Верховным Судом, выражают взгляды, господствующие в этом суде. Более того, на практике президент Верховного Суда оказывает колоссальное влияние на выбор двух других судей - членов Комитета. Двое представителей Коллегии адвокатов обычно склонны поддерживать судей, занимающих высшую позицию в юридической иерархии - попытки оказывать противодействие могут неблагоприятно сказаться на дальнейшей юридической карьере этих адвокатов. Посмотрим теперь на остальных четырех членов Комитета - политиков. Министр юстиции, как правило, является юристом (нынешний министр юстиции, Йоси Бейлин, не имеющий никакого юридического образования, является в этом смысле исключением из правил). Поэтому и он склонен примыкать к позициям, занимаемым остальными пятью юристами в Комитете. Идеологические позиции двоих членов Кнессета также различны в большинстве случаев: по традиции один из них принадлежит к правящей коалиции (как и второй министр - член Комитета), а другой - к парламентской оппозиции. Подведем итог: из девяти членов Комитета пятеро юристов, как правило, действуют в Комитете сообща, к ним примыкает один из четверых политиков, а остальные три политика не образуют никакого естественного блока.
Следует также принять во внимание то обстоятельство, что политик, входящий в Комитет, может фактически стать заложником "фракции юристов", если против него, скажем, возбудили уголовное дело, решение которого зависит от юридического истеблишмента. Подобная ситуация, например, имела место с министром юстиции Ханегби, который на заседаниях Комитета всегда поддерживал трех судей. На торжественном приеме, посвященном завершению работы Ханегби на посту министра, президент Верховного Суда Аарон Барак выступил с похвалой в его адрес: "[Ханегби] всегда проводил заседания [Комитета] честно и эффективно. Его позиция соответствовала тем предложениям, которые судьи выносили на обсуждение Комитета." ("Хаарец", 7.6.1999).
На практике трое судей всегда голосуют единым блоком. За все время существования Комитета еще не было ни одного (!) случая, чтобы Комитет принял решение вразрез с мнением судей. Сторонники данной системы судебных назначений - например, Ицхак Ольшан, бывший президент Верховного Суда, и Моше Бен-Зеев, бывший генеральный прокурор - говорят об этом факте с гордостью. "Я надеюсь, что это стало уже неписаным правилом - а если нет, то, я думаю, это стоит в запечатлеть в законе," - писал Бен-Зеев в 1981 году.
Воспроизводство себе подобных
Что происходит, когда вопросы приема в замкнутый элитарный клуб решаются самими членами клуба? Со временем этот клуб с неизбежностью будет состоять из людей очень похожих друг на друга.
В то время как в исключительно пестром израильском обществе мы видим великое множество самых разных взглядов и традиций, нынешняя система назначения судей произвела на свет Верховный Суд совершенно однородный по большинству параметров и не отражающий позиций большей части израильского общества. Много уже писалось о том, что в стране, где около 50% населения - сефарды, и не менее 25% граждан религиозны, подавляющее большинство членов Верховного Суда - светские ашкеназы. Но помимо общинной и религиозной однородности Суда есть и другой опасный аспект: растущая однородность в плане идейного и профессионального багажа верховных судей. Так, например, из одиннадцати членов Верховного Суда, назначенных с 1948 по 1953 год, лишь менее половины (пятеро) были до этого судьями в судах низшей инстанции, в то время, как среди тридцати двух человек, назначенных с 1954 года по сей день, профессиональные судьи составляют уже около двух третей (двадцать три). Помимо этого, никто из 15 ныне действующих судей Верховного Суда не имеет никакой ученой степени ни по какой другой науке, кроме юриспруденции. Это обстоятельство является особенно беспокоящим в свете того, насколько юридическое образование в Израиле ограничено узко специальными дисциплинами. Такие важнейшие области знаний, как политическая философия, история и еврейское право остаются для многих израильских юристов закрытой книгой.
Примером того, насколько верховные судьи не осведомлены в вопросах еврейского права и еврейских традиций, служит интерпретация Верховным Судом во главе с Аароном Бараком понятия "еврейские и демократические нравственные ценности". В 1992 году Кнессет принял "Основной Закон: Свобода профессиональной деятельности" и "Основной Закон: Свобода и достоинство человека". Оба основных закона гарантируют защиту фундаментальных прав человека, которые могут быть ограничены другими законодательными актами лишь в той мере, в которой эти акты соответствуют "нравственным ценностям Израиля как еврейского и демократического государства". В основных законах не обсуждается, что конкретно представляют из себя эти "еврейские и демократические" ценности, однако достаточно прочесть текст самих законов, чтобы понять, что в представлении законодателей понятие "еврейские ценности" не совпадает с понятием "демократические ценности". В то же время, согласно интерпретации Аарона Барака, кроме обычных либерально-демократических ценностей ("свобода, равенство и братство"), никаких других еврейских ценностей просто не бывает. "Основные ценности иудаизма," - пишет Барак, - "это основные ценности государства. Я имею в виду любовь к человеку, святость человеческой жизни, социальную справедливость… защиту человеческого достоинства, власть закона над законодателем и т.п. - те ценности, которые иудаизм привнес в мир… Нравственные ценности Государства Израиль - это и есть те универсальные ценности, разделяемые всеми членами демократического сообщества…" ("Мишпат у-мимшаль", 1992-93).
Позиция Аарона Барака была развита им в 1994 году в его скандально знаменитом высказывании о том, что в тех юридических вопросах, где требуется вынести решение на основании нравственных ценностей, "судья должен руководствоваться ценностями, присущими окружающей его прогрессивной общественности". Подтекстом этого высказывания служит то, что, благодаря нынешней системе судебных назначений, однородность израильской судебной касты достигла такой степени, что подавляющее большинство израильских судей уже давно вращается среди одной и той же "прогрессивной общественности" - в узкой культурно-идеологической прослойке, претендующей на право навязывать свои взгляды большинству общества.
Регистрация
Вход
FAQ
Поиск
Он наш соотечественник. И не простой, а высокопоставленный - член парламента, лидер законно действующей политической партии, избранник и законный представитель многих и многих тысяч наших сограждан, которые за него голосовали. Преступник? Может быть - если суд докажет. Так у нас полкнессета уголовников, это невеликая новость. 
Действительно, не надо смешивать понятия.
