Цитата:
Израиль в плену «банды властителей закона»
Верховный суд подмял под себя и парламент, и правительство: любые сколько-нибудь важные решения законодательных и исполнительных органов власти стали восприниматься как проект, утверждение или отклонение которого зависит исключительно от воли судейской коллегии, которая будет рассматривать иск, который будет непременно подан той или иной заинтересованной стороной.
Добавлено 18.02.2007 в 16:58 | Алек Д. Эпштейн
Алек Д. Эпштейн
Историк, социолог и востоковед, ведущий русскоязычный специалист по истории и политологии Израиля и арабо-израильского конфликта. Доктор философских наук, преподаватель ВУЗов, автор более сотни научных и публицистических работ, а также многочисленных газетных статей, опубликованных в 1994–2006 гг. в девяти странах на четырех языках
Процесс возрождения языка иврит не прекращается ни на один день: недавно израильская Академия упразднила слово «Интернет», введя вместо него «маршетет», а гель для волос, который прежде был «джель», теперь будет называться «такриш». Однако израильская действительность не стоит на месте, и иврит обогащается не только новыми словами, но и прежде не существовавшими речевыми оборотами: едва ли не самым бесподобным из них является словосочетание «банда властителей закона» («кнуфият шильтон ха’хок»). Если в общедоступной электронной энциклопедии «Википедии» на иврите этот речевой оборот приписан исключительно журналистам газеты «Маарив» и борьбе их владельца Офера Нимроди против Государственной прокуратуры , то в последние недели термин получил и более широкое хождение. В частности, 9 февраля он появился и в леволиберальной газете «Ха’арец» , страницы которой традиционно служат рупором тех, кто выступает именно за сохранение независимости и широких полномочий прокуратуры и Верховного суда.
Однако беспрецедентное решение суда по делу бывшего министра юстиции Хаима Рамона не оставило равнодушным и тех, кто израильскую правовую систему привык защищать. Х. Рамон был признан виновным в непристойных действиях, выразившихся в том, что поцеловал девушку, которая вначале попросила его сфотографироваться с ним, затем в ходе беседы предложила ему присоединиться к ней в ходе поездки в Коста-Рику, после чего передала министру номер своего телефона – вероятно, чтобы он не забыл о ней. Министр и девушка сфотографировались трижды: дважды до злополучного поцелуя, и один раз – после. «На третьем снимке потерпевшая выглядит улыбающейся и радостной, – отметили судьи в своем вердикте, – что, по словам подсудимого [экс-министра Х. Рамона], противоречит заявлениям о том, что она была потрясена и шокирована. После третьего снимка потерпевшая написала на листе бумаги номер своего телефона с именем и дала его подсудимому – поведение, не соответствующее утверждению о том, что он совершил по отношению к ней развратное действие» . Казалось бы, всё ясно.
Израильские судьи полагают иначе: «Трудно определить, каково рациональное или нерациональное поведение после травматического переживания. У каждого своя реакция, у каждого своя культура. Сколько было травматических случаев, столько было и разных, порой необычных, реакций. Пострадавшая объяснила, что, как уже говорилось, во время третьего снимка она была словно заморожена, в шоке и со слезами на глазах. Утверждалось, что на снимке слез не видно, и поэтому потерпевшая говорит неправду. Эти утверждения несущественны. Выражение «слезы на глазах» описывает определенное душевное состояние, а не обязательно льющиеся слезы» . Что называется, занавес. Судьи, однако, пошли еще дальше: «Две фразы: «я не могу перед вами устоять» и «министр, может, поедете со мной в Коста-Рику» вырваны из контекста. По совокупности разговора мы не нашли, что этих оборотов достаточно для намека на попытку заигрывания потерпевшей с подсудимым» .
Как справедливо отметил в своем радиоинтервью известный адвокат Алекс Шмерлинг, «многие, кто следил за ходом процесса, не ожидали такого решения. Хаим Рамон не просто министр юстиции. Он министр, который себе позволил замахнуться на ряд «священных коров» в израильской правоохранительной системе.
В частности, позволил себе говорить о необходимости изменить порядок назначения судей. Он начал высказывать иди о необходимости протоколировать заседания комиссии о назначении судей [заметим, что в январе 2007 года решение об этом все же удалось протолкнуть, несмотря на яростное сопротивление главы Верховного суда, которая почему-то страшно боится протоколов заседаний, в которых участвует]. Он предложил отменить систему назначения председателя Верховного суда по стажу, когда уже сегодня можно предвидеть, кто будет председателем на долгие годы вперед. Он предложил внести кардинальные изменения во все, что касается судебной власти в Израиле. Она на сегодняшний день продолжает оставаться закрытой элитарной зоной, которая управляется сама собой, и практически не подчиняется никому. Она, в том числе, закрыта и для прессы. В этих условиях понятно, что Хаим Рамон был «помечен», как «плохой парень».
Вот в данных обстоятельствах и всплывает это дело. При этом полиция и, в частности начальник отдела расследований полиции Мири Голан, совершает немыслимые усилия, чтобы добиться и убедить потерпевшую подать жалобу в полицию… Полиция совершила немыслимые суперусилия, чтобы довести это дело до обвинительного заключения. Вплоть до того, что посылала следователей в Южную Америку специально для того, что бы взять показания у потерпевшей. И все это вокруг пусть и не очень хорошего поступка, даже если принимать сегодня на веру версию потерпевшей о таком страшном преступлении, как «французский поцелуй» со стороны Хаима Рамона». «Я не говорю о ситуации при которой кто-то сговаривался специально, согласовывал действия для того чтобы утопить Хаима Рамона, – заметил адвокат А. Шмерлинг. – Вместе с тем, в ту секунду, когда появились даже минимальные основания для того, чтобы привлечь его к суду, были использованы все возможности, какие есть, начиная от следствия и кончая, как мы видим, судом, для того чтобы обрушиться на министра юстиции всей колесницей израильского правосудия» .
Слова Алекса Шмерлинга отражают, пожалуй, мнение большинства израильтян. «Приговор бывшему министру непонятный и изобилующий вопросительными знаками … У Рамона были основания полагать, что она [жалобщица] хочет близости с ним. С какой стати она стала бы болтать просто так? Во-первых, листок с номером телефона, который она записала для Рамона, во-вторых, размытая фотокарточка, на которой она обнимает его за талию, в-третьих, разговоры о совместной поездке за границу. Но самое главное – это реноме Рамона, который известен в коридорах Кнессета как человек, за которым ухаживают, а не который ухаживает», – отмечал в газете «Маарив» один из самых влиятельных публицистов и телеведущих Дан Маргалит, дополняя: «Поведение полиции в ходе расследования и ложь о тайных прослушиваниях [как выяснилось впоследствии, полиция прослушивала телефонные разговоры бывшего министра] – отдельный скандал» .
Согласно данным опроса, проведенного по заказу «Едиот ахронот» – наиболее тиражной газеты страны, после оглашения приговора по делу Рамона, лишь 34% опрошенных отметили, что в этом деле восторжествовала справедливость. 72% выразили мнение, что это дело вообще не должно было рассматриваться в суде (только 18% считают иначе). На вопрос о том, считают ли они полицию «чистой от коррупции», лишь 25% респондентов ответили положительно; 59% опрошенных сочли полицию коррумпированной. 32% опрошенных сочли коррумпированной и Государственную прокуратуру . Среди русскоязычных граждан страны отношение к полиции и судебной системе еще хуже – среди участников электронного опроса, проведенного сайтом «Newsru.co.il» и каналом RTVI, лишь 17% и 12% респондентов, соответственно, выразили им доверие . При всей методологической проблематичности подобного рода опросов, общая тенденция, нашедшая свое выражение в полученных результатах сомнению не подлежит. «В подобном негативном отношении к органам власти репатрианты не одиноки, – отмечает в газете «Ха’арец» обозреватель Лили Галили. – Недоверие к полиции и государственным органам размыло “разделительную черту” между новыми репатриантами и старожилами» . Представляется, что даже самые ярые поборники идеологии «плавильного котла» не придут в восторг от модели интеграции, основанной на нигилизме по отношению к органам правопорядка и правосудия.
Как отмечалось выше, существующий в Израиле баланс сил между различными органами власти оказался в последние годы, очевидным образом, нарушен. После того, как в 1992 году Кнессет принял Основные законы о свободе и достоинстве человека и о свободе деятельности, судьи Верховного суда объявили, что в стране якобы произошла «конституционная революция» и решили, что отныне могут отменять законы, принимаемые Кнессетом, идущие вразрез не только с буквой, но и «духом» новых законов. Иски в Верховный суд подавались заинтересованными общественными деятелями и организациями буквально по любому поводу, в результате чего именно Верховный суд подмял под себя и парламент, и правительство: любые сколько-нибудь важные решения законодательных и исполнительных органов власти стали восприниматься как проект, утверждение или отклонение которого зависит исключительно от воли судейской коллегии, которая будет рассматривать иск, который будет непременно подан той или иной заинтересованной стороной.
Ситуация дошла до предельного абсурда: именно судьи, не имеющие релевантного военно-политического образования и опыта и проводящие все свое рабочее время в здании Верховного суда в Иерусалиме, принимали обязывающие решения по таким вопросам как возможность ликвидации боевиков в ходе контртеррористических операций и точные контуры «разделительной стены безопасности» на Западном берегу (об абсурдности такого положения вещей говорят многие израильские правоведы и политологи, самые известные из которых – профессора Иерусалимского университета Рут Габизон и Шломо Авинери) . Юридический советник правительства, на практике являющийся не столько советником, сколько прокурором кабинета министров , последовательно распорядился о начале полицейских расследований и допросе под присягой президента и премьер-министра страны; министра юстиции он просто отправил в отставку в рамках «дела о поцелуе».
К настоящему моменту против президента М. Кацава выдвинуто обвинительное заключение, против премьер-министра Э. Ольмерта ведется расследование (об этом сам он, кстати, узнал из газет, будучи с государственным визитом в Китае), а руководитель личной канцелярии премьер-министра и его доверенное лицо на протяжении трех десятилетий Ш. Закен отправлена в принудительный отпуск на полгода с запретом посещать Министерство главы правительства. С регулярными обвинениями в адрес премьер-министра выступает и Государственный контролер (глава Счетной палаты) судья в отставке Миха Линденштраус. Были арестованы назначенный премьер-министром Э. Ольмертом (в бытность его министром финансов) глава налогового управления страны Дж. Маца, а также его предшественник на этом посту Э. Ров. Параллельно с этим члены высшего военного и политического руководства страны находятся под дамокловым мечом ожидаемого в скором времени отчета комиссии во главе с отставным судьей Э. Виноградом, которая рассматривает деятельность органов государственной власти до и во время неудачной Ливанской кампании.
Понятно, что в таких условиях адекватно руководить страной невозможно: руководители органов исполнительной власти и силовых структур фактически являются заложниками узкой касты «властителей закона»: как кукловоды, прокуроры и судьи могут умелыми руками дергать за ниточки, продлевая политическую жизнь или низвергая законно избранных руководителей страны. Среди тех, чья общественная карьера была в последние годы разрушена «бандой властителей закона», можно вспомнить имена бывшего министра обороны Израиля генерала Ицхака Мордехая (обвиненного в сексуальных домогательствах) и сына бывшего премьер-министра, депутата Кнессета прошлого созыва Омри Шарона (обвиненного в нарушении закона о финансировании партий в ходе одной из электоральных кампаний, триумфально выигранных его отцом).
Юридическая система умеет проявлять «гибкость», когда политики действуют в соответствии с мировоззрением леволиберального правового сообщества. В мае 2006 года в интервью, опубликованном газетой «Ха’арец», завершавшему свою каденцию судьи в должности заместителя председателя Верховного суда М. Хешину задали вопрос об апелляции, поданной против прекращения юридическим советником правительства М. Мазузом расследования «по делу о греческом острове». М. Хешин, который оказался тогда в меньшинстве – один против шести – выступил за продолжение выяснения причин закрытия дела против Ариэля и Гилада Шаронов. Вот что ответил М. Хешин журналисту «Ха’арец»: «Когда выясняется, что за поиски в Интернете человеку платят 600 тысяч долларов и обещают еще 2 миллиона, нужно быть идиотом, чтобы поверить в версию об оплате труда! Я не предполагал, что буду в меньшинстве. Но весь народ тогда хотел, чтобы Шарона не отдали под суд, и он смог осуществить свой план одностороннего отступления из сектора Газы и Северной Самарии. Если бы его судили, – продолжил судья М. Хешин, – «размежевания» не было бы. Но я, Боже упаси, не утверждаю, что подобными мотивами руководствовалось большинство судей БАГАЦа» .
Какими мотивами руководствовались судьи, поверившие в то, во что, по словам их коллеги, поверить могут только «идиоты», М. Хешин не объяснил. Как справедливо отмечал журналист У. Шавит в газете «Макор ришон», «несмотря на оговорку (М. Хешин, видимо, снова слишком поздно хватился, когда наговорил лишнего), смысл сказанного предельно ясен. Приверженность верховных судей программе «размежевания» сыграла не последнюю роль при вынесении ими решения не отдавать Ариэля Шарона под суд. Таким образом, именно Верховный суд решил судьбу еврейских поселений Газы и Северной Самарии» (они, как известно, были разрушены, а их жители – принудительно эвакуированы). Трудно не согласиться с обозревателем Н. Авнери: «Как же так произошло, что столько уважаемых людей поддерживали и изображали чуть ли не «отцом нации» политика, попиравшего демократические нормы и замешанного в коррупции? Ответ на поверхности: дело в том, что его планы соответствовали устремлениям тех, кто отвечает у нас за формирование «общественного мнения»!
Как выразился [обозреватель второго канала израильского ТВ] Амнон Абрамович, «пообещав осуществить программу «размежевания», Шарон в одночасье превратился из «гнилого яблока» в «драгоценный этрог». Если бы Шарон не совершил сей акробатический трюк со своими политическими взглядами, сторожевые псы демократии потребовали бы от Мазуза разорвать его на части сразу после выступления тогдашней главы госпрокуратуры Эдны Арбель [рекомендовавшей передать дело Шарона в суд]. Коррумпированный Шарон действовал под угрозой выдвижения обвинительного заключения. Если бы его совесть была чиста, сторонники демонтажа кусали бы локти, дожидаясь победы [тогдашнего лидера Партии Труда] Мицны [обещавшего эвакуировать лишь одно поселение Нецарим в Газе] на следующих выборах. И долго бы им пришлось дожидаться! Сейчас сторожевые псы ждут от Ольмерта продолжения политического наследия его предшественника, другим словами – демонтажа поселений. Если он повернет направо – ему тут же свернут шею. Формула выглядит так: сторонникам одностороннего отступления нужен правый коррумпированный политик во главе правительства. Чем он более коррумпированный – тем легче поддается давлению» . Впрочем, чтобы подвергаться давлению со стороны юридической системы политическим лидерам не обязательно иметь детей, получающих необъяснимо высокие гонорары: как показывает израильский опыт, им достаточно просто не разучиться целоваться…
Так уж сложилось, что на сегодняшний день левые либералы не в состоянии выиграть в Израиле всеобщие выборы, причем их неминуемое и предсказуемое фиаско практически не зависит от того, кто именно стоит во главе Партии Труда и леворадикального блока МЕРЕЦ . В этих условиях наследники старой элиты действуют через альтернативные механизмы власти, используя судебную систему для того, чтобы навязать свое мировоззрение и ценности обществу и политическому руководству страны. Пытаясь вырваться из западни «банды властителей закона» Э. Ольмерт в начале февраля 2007 г. назначил (а Кнессет большинством голосов утвердил) министром юстиции известного правоведа профессора Даниэля Фридмана, не принадлежащего к ныне правящей в Верховном суде клике. В тот же день в радиоинтервью М. Хешин 7 февраля 2007 г. пригрозил – ни больше ни меньше – «отрубить руку тому, кто посмеет поднять ее на Верховный суд», аргументируя это тем, что и его отец, и он долгие годы были судьями Верховного суда и для него это – «дом родной».
Подобная претензия на «приватизацию» высшей судебной инстанции страны и неприкрытые угрозы в адрес новоназначенного министра юстиции (которого глава Верховного суда даже не поздравила с назначением хотя бы минимальным протокольным пресс-релизом) со стороны клики, почувствовавшей угрозу своему статусу, сами по себе являются зримыми индикаторами необходимости срочных реформ в сфере взаимодействия органов власти в Израиле. Хочется надеяться, что эта задача окажется новому министру юстиции по плечу, что его не остановят угрозы и что он останется глух к предложениям сотрудниц о совместных поездках в экзотические латиноамериканские страны. В последние десять лет юридическая система страны сумела сместить двух министров юстиции (проф. Яакова Неэмана и Хаима Рамона) и двух министров внутренней безопасности, отвечающих за деятельность полиции (Авигдора Кахалани и Авигдора Либермана, на планируемое назначение которого юридическим советником правительства было наложено вето). В демократической стране едва ли есть место всевластию юридической олигархии, компенсирующей неспособность представляемой ею группы выиграть выборы возможностью навязать руководителям страны удобную ей политическую линию. Речевой оборот «банда властителей закона» должен стать досадным историческим курьезом.
Регистрация
Вход
FAQ
Поиск
Пенсионер и заказал.
. Мне просто сложно поверить что несколько женщин сразу режил продвинулся за счет Кацава.
