Талмуд об Иисусе и христианах Перевод и комментарии: Руслан Хазарзар
Разногласия между фарисеями и зародившимся христианством были всегда, хотя вначале они и не были столь остры. Первые иудео-христианские общины — эбиониты и назореи — по своему образу жизни стояли очень близко к самим фарисеям[1]; последние во многих случаях проявляли сочувствие по отношению к кайнопистам, а некоторые даже принимали христианство (Деян.15:5; 21:20). А если верить Луке, Гамлиэль I, которого также называли фарисеем (Деян.5:34), высказался по поводу новой веры следующим образом: “Если это предприятие и это дело — от человеков, то оно разрушится, а если от Бога, то вы не можете разрушить его” (Деян.5:38-39)[2]. Настоящими противниками нарождающегося христианства были все те же, которые были повинны в смерти Иисуса, — семейство Ханана и секта саддукеев (Деян.4:5-6; 5:17), которые, по словам Иосифа Флавия, “отличались в судах особенной жестокостью” (Josephus Flavius. Antiquit. Jud. XX.9:1; ср. Иак.2:6).
Лишь немногие из фарисеев, которые отличались особым фанатизмом, с благословения “первосвященников” пытались уничтожить нарождающуюся веру, но, например, в случае с Шаулем-Павлом именно этот фанатизм впоследствии сыграл решающую роль в распространении и укоренении христианства по всей Римской империи. Однако со временем разногласия между иудео-христианством (не говоря уже о христианстве среди неевреев) и иудаизмом усилились. Если вначале, когда в христианских кругах еще господствовала устная традиция, антифарисейские высказывания Иисуса не имели еще общезначимой известности[3], то после записей Евангелий и широкого их распространения конфликт обострился: антифарисейство, а порою и антииудаизм Нового завета стали догматом новой религии. Необходимо назвать еще две причины, послуживших окончательному разрыву иудаизма и христианства: во-первых, последнее впитывало в себя все новые и новые языческие элементы (напр., непорочное зачатие, предвечность Логоса и пр.), совершенно не приемлемые иудаизмом и высмеянные им в Талмуде, а во-вторых, сказывались последствия двух антиримских восстаний евреев, — в особенности, Второго восстания, когда его предводитель, Бар-Кохба, был объявлен Мессией: христиане не могли признать Мессией кого бы то ни было, кроме Иисуса. Таким образом, уже в 177 году Цельс в своем «Правдивом слове» с помощью персонажа иудея, полемизирующего с самим Иисусом, отражает те разногласия, которые имели место на тот период. А на рубеже IV и V вв. Иероним в послании № 89 к Августину пишет: “Доныне во всех синагогах Востока существует ересь среди иудеев, которая называется минейской и которая категорически осуждается фарисеями; обычно их называют назореями; они веруют, что Христос — Сын Божий[4] [...], и говорят, что Он — Тот Самый, Который пострадал при Понтии Пилате и воскрес; в Него же верим и мы; но, желая быть [одновременно] и иудеями, и христианами, они — ни иудеи, ни христиане” (Гизелер. Ecc.I.98, прим. 4).
Обратите внимание на то, что иудео-христиане именуются в послании Иеронима не только назореями[5], но и минейской ересью, ибо в дальнейшем мы найдем упоминание об этих самых миним (минин) в Талмуде.
Сам Талмуд (תלמוד [тальмýд] — учение) является сводом иудаистского так называемого устного учения, созданного во второй половине I тысячелетия до н. э. и в первой половине I тысячелетия н. э. иудейскими законоучителями, принадлежавшими к секте фарисеев, и их предшественниками, стремившимися приспособить Тору к потребностям современной им эпохи. Наиболее ранней частью Талмуда является Мишнá (משנה — “изложение”, “изучение”), которую около 210 года н. э. составил и отредактировал Й’hуда hа-наси (יהודה הנשיא) (135—219 гг.). Мишна состоит из шести разделов (סדר), в которые включены 63 трактата (מסכת).
С течением времени Танах и Мишна стали объектом дальнейшего комментирования новыми поколениями законоучителей. Результатом этого комментирования стала Гемарá (גמרה, גמרא [г’марá] — “окончание”), которую присоединили к Мишне. Таким образом в V веке был составлен Иерусалимский Талмуд (תלמוד ירושלמי), а в VI веке — Вавилонский Талмуд (תלמוד בבלי). К этим Талмудам непосредственно примыкает Тосефта (תוספתא), то есть “дополнение”. В Гемаре встречаются ссылки на древние, не вошедшие в Мишну, законоположения — בריתא [барайтá].
Ввиду того, что даже самые ранние части Талмуда (Мишна, Тосефта, барайты) были записаны спустя много лет после смерти Иисуса, все данные об Основателе христианства имеют явные несообразности и представляют собою самое нелепое смешение мифов и легенд, навеянных уже христианской традицией и не имеющих хотя бы отдаленнейшей связи с какими бы то ни было историческими событиями, с какой бы то ни было исторической обстановкой. Результатом такого мифотворчества спустя несколько веков стало произведение «Тольдот Ешу».
Однако, с другой стороны, ввиду того, что предание в Талмуде, благодаря своей консервативности, отражает некоторые черты отношения фарисеев-мишнаистов к христианству, по талмудическим текстам можно составить себе некоторое представление о том, как складывалась христианская догматика и как она воспринималась и перерабатывалась иудаистами.
Начнем мы свой обзор с упоминаний о самом Основателе христианства, как правило, именуемом в Талмуде именем “Ешу” (ישו). “Ешу”, или, точнее, “Йэшý”, — это сокращение от подлинного имени “Ешуа” (ישוע — “Йэшýа”), или “Й’hошýа” (יהושע). Также Основатель христианства именуется в Талмуде как “hан-Ноцри” (הנצרי, или הנוצרי — т. е. уроженец Н’цэрета[6]), “бен-Стада” (בן־סטדא — букв. “сын Стады”), “бен-Пандира” (בן־פנדירא — букв. “сын Пандиры”) и т. д.
Поскольку Основатель христианства в Иерусалимском Талмуде не упоминается, в дальнейшем, если будет указан только трактат и дап (даф) — דף, т. е. лист (его номер), подразумевается, что речь идет о Вавилонском Талмуде. Мишна и Тосефта будут обозначены особо, и в них, после упоминания трактата, указывается не дап, а пэрек — פרק, т. е. глава (ее номер). Разграничивать пэрек на параграфы (мишнайот, шекелим, недерим) я не стремился: причина этого заключается в том, что эти пометы имеют просто поразительные разночтения в разных изданиях Мишны и Тосефты. В квадратных скобках перевода помещены разночтения и глоссы в рукописях Талмуда; в круглых скобках — вставки переводчика, необходимые для понимания крайне сжатого талмудического текста.
И еще — не рассчитывайте найти все нижеприведенные цитаты в современных изданиях Талмуда: как правило, они изъяты. Обращайтесь к специализированным, научным, изданиям, учитывающим разночтения. Или, кому доступно, обращайтесь непосредственно к манускриптам Талмуда — многочисленные его рукописи находятся в различных библиотеках мира (см. каталоги еврейских рукописей в Амстердаме, Берлине, Болоньи, Бреслау, Вене, Венеции, Гамбурге, Иерусалиме, Кембридже, Копенгагене, Карлсруэ, Лейдене, Ливорно, Лондоне, Лейпциге, Мадриде, Мантоне, Милане, Модене, Мюнхене, Неаполе, Нью-Йорке, Оксфорде, Париже, Парме, Риме, Санкт-Петербурге, Толедо, Турине, Филадельфии, Франкфурте, Фульде).
Эпизод, отраженный в трактате Санhедрин. 107б Вавилонского Талмуда, повествует нам о мудреце (раввине) Й’hошуа бен-П’рахйе, жившим в I в. до н. э. По преданию, Й’hошýа бен-П’рахйá был нашú (נשיא), т. е. главой Санhедрина (Синедрина) во времена иудейского царя Александра Йаная (103—76 гг. до н. э.). В период гонений Йаная на п’рушúм (פרושים, т. е. фарисеев) Й’hошуа бен-П’рахйа был вынужден бежать в Мицрайим (Египет), где прожил в изгнании несколько лет. Как раз об этом и повествуется в данном эпизоде.
В период гонений царя Йаная Й’hошуа бен-П’рахйа переселился в Александрию. В некоторых рукописях добавляется, что вместе с ним переселился и Ешу. И однажды они встречаются в гостинице, где бен-П’рахйа удостаивается особого почета. И там же происходит казус: бен-П’рахйа восхищается гостиницей, на что Ешу говорит ему, что у нее глаза почти без ресниц (טרוטות).
Сама возможность такого казуса подразумевает, что герои говорили не на арамейском, а на греческом языке, ибо, хотя в трактате используется арамейское слово אושפיזא (“гостиница”), по-гречески слово xenia означает не только “гостиница” и “гостеприимство”, но и “трактирщица”. Впрочем, в Египте и, в частности, в Александрии разговорным языком евреев действительно был греческий язык.
Ну а чтобы судить об историчности данного эпизода, достаточно вспомнить, что Иисус родился спустя много лет после правления Александра Йаная.
Эпизод, отраженный в трактате Санhедрин. 67а Вавилонского Талмуда, полезно предварить цитатой из Тосефты (Санhедрин. 10): “Ко всем виновным в смертных грехах не применяют мер тайного розыска, за исключением подстрекателя (המסית). А как поступают с ним? К нему приставляют двух ученых мужей во внутреннем помещении, а он сидит в наружном помещении, и зажигают у него светильник, чтобы его видели и слышали его голос. Так поступили с бен-Стадой в Луде: назначили к нему двух ученых и побили его камнями”. Показательно, что последнее предложение, как правило, отсутствует в современных изданиях Тосефты.
Итак, как в Тосефте, так и в Вавилонском Талмуде речь в трактате Санhедрин идет о месите, т. е. подстрекателе, зачинщике, соблазнителе, совратителе. Месит – не просто подстрекатель, а подстрекатель против истинной религии. И таковым, по мнению Талмуда, являлся бен-Стада, который был казнен (сперва, вероятно, побит камнями, а потом повешен на дереве) в городе, именуемом Луд, накануне Пэсаха (Пасхи). Далее в Вавилонском Талмуде поясняется, что этот самый бен-Стада (сын Стады) был бен-Пандирой (сыном Пандиры) и что Стада — это муж той, кто родил бен-Стаду (бен-Пандиру), а Пандира — ее любовник. Однако выясняется, что ее мужем был некто Паппос бен-Й’hуда (?), а следовательно, Стада — не ее муж, а она сама, Мирйáм (Мария), родившая бен-Стаду — вероятно, от Пандиры. Поясняется также, что эта самая Мирйам ухаживала за женщинами (מגדלא נשיא), т. е. была по профессии завивальщицей волос женщин (מגדלא שיער נשייא), как об этом говорится в трактате Хагига. 4б и в некоторых рукописях трактата Шаббат. 104б (см. ниже). Приписанная Талмудом профессия Мирйам имеет, по всей вероятности, следующие корни. Во-первых, сами волосы (евр. שער — “сиар” ) могли намекать на козлоподобных и косматых не то идолов, не то существ (евр. שעירים — с’ирим) (Лев.17:7; Ис.13:21). А во-вторых, “ухаживающая” (или “завивальщица”, а попросту — “нянька”) по-арамейски звучит как “м’гаддела” (מגדלא), а потому выражение “Мирйам м’гаддела” могло на слух восприниматься как “Мирйам Магдала” (арам. מרים מגדלא = евр. מרים המגדלית), т. е. Мария Магдалина. Не совсем ясно, то ли составители Талмуда хотели намекнуть на евангельскую Магдалину, то ли они уже не различали этих двух Марий и восприняли уроженку селения Магдала, или, точнее, Мигдáль (מגדל), как завивальщицу[7].
Обращаю особое внимание на каламбур, использованный в нижеприведенном отрывке: мать Ешу именуется “Стада”, ибо она “стат-да” (סטת דא), “изменила” (мужу). Разумеется, никакой исторической информации этот каламбур не несет.
В 177 году Цельс через иудея — персонажа своей книги «Правдивое слово» — утверждал, что Иисус был внебрачным сыном от римского легионера Пантеры (Пантиры). Так, Ориген пишет (Origenus. Contra Celsum. I.28), что Цельс “выводит иудея, разговаривающего с самим Иисусом и уличающего Его в том, что Он выдумал свое рождение от девы, что [...], уличенная в прелюбодеянии, она (Мария. — Р.Х.) была выгнана своим мужем, плотником по ремеслу. Выброшенная мужем, она, бесчестно скитаясь, родила втайне Иисуса”. Далее следует: “Мать Иисуса выводится уличенной в прелюбодеянии и рождающей от некоего солдата по имени Пантера” (Ibid. I.32).
По всей вероятности, эта версия была почерпнута Цельсом из иудейских анекдотов, которые впоследствии и были отражены в Вавилонском Талмуде. Исторической ценности в этих эпизодах нет — каламбур убил факты; поэтому верить, что версия об измене Марии Иосифу имеет историческое зерно, не следует. Ведь совершенно нельзя допустить, что римский легионер мог оказаться в маленьком галилейском селении Н’цэрет. Кроме того, есть основания полагать, что имя “Пантера” — это искажение греческого слова “партэнос” (parqenoV) — “девственница”, то есть выражение “сын Пантеры” означает “сын девственницы”.
Барайта трактата Санhедрин. 43а неоднократно изымалась. Вначале в ней повествуется о том, что накануне Пэсаха (Пасхи) Ешу был повешен — то ли на стене (ср. 1 Цар.31:10 = 1 Ш’муэль.31:10; Иуд.14:1), то ли на дереве или столбе (ср. Втор.21:22; Нав.8:29; 10:26; Есф.2:23; 5:14; 6:4; 7:10; 8:7; 9:13,25; Деян.5:30; 10:39). Подразумевается также, что предварительно он был побит камнями. Кроме того, упоминается интересная деталь: Ешу был близок к царям, т. е., вероятно, к царскому двору. Что под этим подразумевалось — неясно.
Далее повествуется, что у Ешу было пятеро учеников — Матáй (מתאי), Накáй (נקאי), Нэцер (נצר), Бунáй (בוני) и Тодá (תודה)[8], которые то ли вместе с Ешу, то ли в какое-то другое время также подвергаются суду. Поскольку это и другие свидетельства Талмуда и барайт о Ешу hан-Ноцри практически не имеют исторической ценности, а построены с помощью ассоциативных приемов, то можно предположить следующее.
Имя “Матай” имеет прямое отношение к еврейскому наречию “матáй” (מתי) — “когда”, как это и следует из дальнейшего повествования трактата: приведенный на суд Матай возглашает, что не может быть казнен, ибо в Танахе написано: “Когда (матай) приду и явлюсь пред лице Божие” (Пс.41:3 = Т’hиллим.42:3), т. е. Матай имел в виду, что именно он будет явлен “пред лице” Бога. Судьи на это ему отвечают, что он ошибается, ибо в том же Танахе написано: “Когда (матай) умрет и погибнет имя его” (Пс.40:6 = Т’hиллим.41:6). Быть может, имя “Матай” — это сокращение от имени “Маттитйаhу” (Матфей).
Имя “Накай” имеет прямое отношение к еврейскому слову “накú” (נקי) — “чистый”, “невинный”, как это и следует из барайты: Накай, как и Матай, утверждает, что его нельзя казнить, ибо в Танахе написано: “Невинного (наки) и праведного не умерщвляй” (Исх.23:7). На это ему отвечают, что, согласно тому же Танаху, он может быть казнен: “В потайных местах убивает невинного (наки)” (Пс.9:29 = Т’hиллим.10:8)”. Показательно, что знаменитый комментатор Талмуда, Раши (р. Ш’ломо бен-Йицхак, 1040—1105 гг.), дает следующее пояснение к словам “Накай будет убит”: “Убийца он, этот Накай, и заслуживает смерти за то, что убивал в потайных местах. И ответ (на его довод дан) просто так, из-за народов, ибо был он близок к властям, и они должны были отвечать на все доказательства, (идущие от) суетности их”. Не исключено, что имя “Накай” ведет свое начало от греческого имени “Никодим” или, точнее, “Никóдемос” (NikodhmoV). Никодим, согласно Евангелию от Иоанна, был учеником Иисуса и одновременно — “один из начальников Иудейских” (Ин.3:1), что может быть понято в комментарии Раши как “близок властям”[9].
Имя “Нэцер” наверняка имеет отношение к родине Иисуса, ибо “Н’цэрет” (נצרת) и “Нэцер” — слова однокоренные. Хотя в контексте слово “нэцер” (“ветвь”, “отрасль”, “побег”, “росток”) могло также иметь свое начало от стиха 1 главы 11 Книги Исаии, на который так часто ссылались христиане. Действительно, далее повествуется, что, когда на суд был приведен Нэцер, он, как и предыдущие обвиняемые, утверждал, что не может быть казнен, ибо в Танахе написано: “И росток (нэцер) от корней его даст плоды” (Ис.11:1). На это ему ответили, что Нэцер вполне может быть казнен, ибо в той же Книге Исаии написано: “А ты выброшен из гробницы твоей, как росток (нэцер) презренный” (Ис.14:19).
Имя “Бунай” соотносимо с еврейским словом “б’ни” (בני) — “сын мой”. Далее читаем, что Бунай также отрицает возможность своей казни, ибо в Торе написано: “Сын Мой (б’ни), первенец Мой Йисраэль” (Исх.4:22). На что ему отвечают, что в той же Торе написано: “Вот, Я убью сына твоего, первенца твоего” (Исх.4:23), а следовательно, Бунай может быть казнен. Бунай, по всей вероятности, должен напоминать нам о старце Баннусе (BannouV), о котором повествует Иосиф Флавий в своем произведении «Жизнь» и который весьма напоминает нам Иоанна Крестителя. Этот старец Баннус в 53 году, когда к нему пришел сам Иосиф, жил в пустыне, одевался в древесные листья или кору, питался растениями и дикими плодами, днем и ночью погружался в холодную воду “освящения ради” (Josephus Flavius. Vita. 2) — эти два слова (proV agneian) у Иосифа те же, которые он употребляет в адрес Иоанна Крестителя в «Иудейских древностях» (Antiquit. Jud. XVIII.5:2).
Еврейское слово “тодá” (תודה) означает “признательность”, “благодарность”. Читаем окончание барайты: когда Тода был приведен на суд, он, как и все предыдущие ученики Ешу, стал утверждать, что, согласно Танаху, его нельзя убивать: “Псалом — благодарности (тода)” (Пс.99:1 = Т’hиллим.100:1). На что ему опять же отвечают, что Тода вполне может быть казнен, ибо написано: “Приносящий жертву благодарности (тода) чтить будет Меня” (Пс.49:23 = Т’hиллим.50:23). Упомянутый здесь Тода наверняка имеет отношение или тождествен мятежнику Февде, который в 44 году увлек за собой толпу к Иордану, утверждая, что воды расступятся перед ним (ср. Нав.3). Конница прокуратора Куспия Фада (44—46 гг.) рассеяла толпу, а сам Февда был схвачен и обезглавлен (Josephus Flavius. Antiquit. Jud. XX.5:1; ср. Деян.5:36). Не будем забывать, что имя “Февда”, или, точнее, “Тэудáс” (QeudaV), происходит от еврейского слова “тода”. Однако у нас нет оснований считать, что мятежник Февда был учеником Иисуса.
Вообще, как мы видим, вся вторая часть барайты построена с помощью ассоциативных приемов, которые применялись уже в Талмуде и которые найдут свое высшие воплощение в Каббале. Насколько данный эпизод может иметь историческую ценность — пояснять, думаю, не надо.
В эпизоде, отраженном в трактате Хагига. 4б Вавилонского Талмуда, повествуется о том, как безвременно почивший р. Биби бар-Абайи был при ангеле смерти. Однажды последний приказал р. Биби доставить ему Мирйам-завивальщицу волос женщин (по поводу профессии Мирйам см. выше), а р. Биби по ошибке доставил Мирйам-няньку за детьми. Казус, не совсем понятный русскоязычному читателю, произошел по той причине, что за словами “завивальщица” и “нянька” в оригинале скрывается одно и то же слово — “м’гаддела” (מגדלא).
К этому эпизоду автор средневекового комментария к Талмуду «Тосфот» замечает: “Это происшествие с Мирйам-завивальщицей случилось при существовании Второго храма. Она была матерью известного п’лонú”. Слово “п’лони” (פלוני) означает “некоторая личность”, “имярек” — так обычно в Талмуде и в комментариях к нему из цензурных соображений именуется Основатель христианства.
В эпизоде, отраженном в трактате Шаббат. 104б Вавилонского Талмуда, речь идет о том, можно ли в Шаббат, когда по талмудическим правилам писать воспрещается, царапать на теле слова или буквы. Раввины считают, что можно, ибо все равно ничего связного при помощи царапины нельзя изобразить. Рабби Элиэзер не соглашается и в защиту своего мнения ссылается на то, что бен-Стада нацарапал у себя на теле египетские колдовские знаки, т. е. вывез из Египта магические тексты в виде вытатуированных знаков. На что ему возражают: бен-Стада был слабоумен (שוטה — “слабоумный”, “дурак”, “глупец”, “ненормальный”), а приводить в качестве доказательства примеры со слабоумными нельзя.
Полезно сказать несколько слов о рабби Элиэзере (2-я половина I в. — 1-я половина II в.). Он был учеником р. Йоханана бен-Заккая — основателя Санhедрина в Ябне (יבנה) после разрушения Второго храма. Сам Йоханан сравнил Элиэзера с “обмазанным известью водоемом (בור סוד), который не теряет ни капли” (Пиркей Абот. 2), т. е. ничего не забывает из выученного им. В Мишне имеется свыше 300 положений, приписываемых Элиэзеру. По своим взглядам он был педантом, и его воззрения часто оспаривались более либеральными раввинами. Частые столкновения с товарищами и упорство Элиэзера в отстаивании своих взглядов, не находивших поддержки, в конце концов привели к ссоре, закончившейся анафемой Элиэзера. Отлучение, правда, было с него снято, но уже после его смерти.
Эпизод, отраженный в трактате Б’ракот. 28б—29а Вавилонского Талмуда, повествует о том, как глава Санhедрина в Ябне Гамлиэль II (ум. 117 г.) обратился к раввинам: может ли кто-нибудь составить благословение против минúм (מינים)? “Миним” — множественное число от слова “мин”, означающего “род”, “сорт” и соответствующего в контексте греческому слову airesiV (“ересь”). По всей вероятности, этим словом в Талмуде обозначают христиан (см. выше цитату из послания № 89 Иеронима к Августину), которых Талмуд прямо не называет.
На призыв Гамлиэля откликается Ш’муэль hак-Катан (Малый) и составляет благословение против минов, но в следующем году он его забывает. И вот, стоит он на амвоне в течение трех часов и не может вспомнить, а присутствующие его ждут, не отзывают с амвона. Хотя есть установление, что если кто ошибается в любом из благословений, то его не отзывают, но если кто ошибается именно в благословении против минов — его отзывают. Ибо есть подозрение, что читающий благословение сам является мином. Исключетельный случай — Ш’муэль hак-Катан, ибо он сам составил это благословение.
Эпизод, отраженный в трактате Санhедрин. 4:5 Мишны, имеет чисто теологическую подоплеку, вариант которой можно обнаружить в некоторых рукописях Тосефты (Санhедрин.
, где говорится, что Адам (или человек) создан в последнюю очередь для того, чтобы мины не говорили, якобы человек был соучастником Бога в Творении. Оба этих изречения полемизируют с христианским учением о предвечности Христа, который — впоследствии воплощенный как человек — участвовал в Творении (ср. Ин.1:1-3,14; Кол.1:13-17) и который был предвечно с Богом, а теперь сидит одесную Яхве. Это в очередной раз подтверждает, что под “миним” или “минин” (מינין) в Талмуде подразумеваются именно христиане.
И наконец, эпизод, отраженный в трактате Хулин. 2 Тосефты, ярко характеризует отношение иудаистов к христианам (минам). Согласно Тосефте, мясо в руке служителя звездам, т. е. язычника, дозволено к употреблению, но в руке мина — запрещено. Убоина мина — только для языческих культов. Хлеб мина приравнивается к хлебу язычников[10], вино мина — к вину возлияния, т. е. вину, запрещенному к употреблению. Урожай минов не оплачивается десятиной (טבלים). Книги минов — книги колдовские, их дети — незаконнорожденные. Продавать минам можно[11], но покупать у них запрещается. Запрещается давать минам[12] и брать у них. Детей минов не обучают ремеслам, у минов не лечатся...
Картина удручающая. Впрочем, необщительностью в отношении иноверцев евреи отличались всегда, но здесь под минами надо разуметь прежде всего иудео-христиан, отношение к которым весьма напоминает отношение иудеев к самаритянам: вроде бы и единоверцы (верят в Яхве), а вроде бы и хуже идолопоклонников. Но нужно отметить, что подобные отношения были обоюдосторонними. Как иудеи... скажем так... недолюбливали самаритян, так и самаритяне... скажем так... недолюбливали иудеев. Как впоследствии иудаисты недолюбливали христиан, так и христиане недолюбливали иудаистов. Иудаисты усматривали в минах вероотступников. Непорочное зачатие, предвечность Логоса, воплотившегося в человека и, наконец, божественность кого бы то ни было, кроме Единого Яхве, — все это было для ортодоксального иудаизма грязным язычеством. С другой стороны, христиане — особенно из не-евреев — приспосабливали Танах под свое понимание, порою искажая и просто исправляя рукописи Септуагинты. Наиболее ярким примером этого может служить произведение Юстина «Разговор с Трифоном-иудеем» (середина II в.), в котором автор — христианин греческого происхождения и воспитания — обвиняет иудаистов в том, что они правили Танах, дабы исключить из него наиболее яркие пророчества в отношении Иисуса, при этом сам Юстин пользовался той версией Септуагинты, которая до неузнаваемости исправлена христианским фальсификатором.
Талмуд об Иисусе и христианах
Санhедрин. 107б
Учили мудрецы (раввины): пусть твоя левая рука отталкивает, а правая приближает. Не так, как Элиша, оттолкнувший Гехази[13] обеими руками, и не так, как Й’hошуа бен-П’рахйа, оттолкнувший Ешу hан-Ноцри обеими руками. [...] Что было с Й’hошуа бен-П’рахйей? Когда царь Йанай казнил мудрецов (раввинов), ушел Й’hошуа бен-П’рахйа [и Ешу] в Александрию Египетскую. Установилось согласие, (и) возвестил к нему Шим’он бен-Шатах[14]: “От меня, Й’рушлема, города священного, к тебе, Александрии Египетской, сестре моей: мой господин живет у тебя, а я остаюсь заброшенным”. Поднялся[15] и встретился (с ним) в некоей гостинице. Ему устроили почет добрый. Сказал: “Как прекрасна гостиница эта!” Сказал ему [Ешу]: “Рабби, глаза ее почти без ресниц”. Сказал ему: “Грешник, вот что тебя занимает!” — собрал четыре сотни трубных рогов и объявил ему анафему. (Ешу) пришел к нему через некоторое время, сказал ему: “Прими (меня)”, (но) он не обратил на него внимания. Однажды (Й’hошуа бен-П’рахйа) стал читать утреннюю молитву, встретился ему (Ешу). Решил он принять его, поманил его рукой. Тот решил, что он его отталкивает. Пошел поставил черепицу и стал поклоняться ей. Сказал (Й’hошуа бен-П’рахйа) ему: “Вернись”. (Ешу) сказал ему: “Так я принял от тебя: всякому согрешившему и соблазнившему многих не дают возможности покаяться”. И сказал господин: “Ешу занимался колдовством, и подстрекал, и отвратил Йисраэль”.
Санhедрин. 67а
Свидетели, которые подслушивали снаружи, приводят его на суд и побивают камнями. Так поступили с бен-Стадой в Луде, и повесили его накануне Пэсаха. Бен-Стада есть бен-Пандира. Сказал р. Хисда: Стада — муж, Пандира — любовник”. (Но ведь) муж — Паппос бен-Й’hуда? (Следовательно), Стада — его мать. Его мать — Мирйам, ухаживающая за женщинами. Потому говорят в Пумбедите: “Она изменила мужу своему”.
Санhедрин. 43а
Накануне Пэсаха повесили Ешу hан-Ноцри. И клич был объявлен за сорок дней: “Ешу hан-Ноцри будет побит камнями за колдовство, и подстрекание, и отвращение Йисраэля; всякий, кто может сказать что-либо в его защиту, пусть придет и вступится за него”. И не нашли ничего в его защиту, и повесили его накануне Пэсаха. Сказал Ула: “Допустим, Ешу hан-Ноцри, наоборот, был бы оправдан; (но) он — месит, а Милосердный сказал: “не жалей и не покрывай его””. Другое дело — Ешу: он был близок к царям. Учили мудрецы (раввины): пятеро учеников было у Ешу hан-Ноцри: Матай, Накай, Нэцер, и Бунай, и Тода. Привели Матая. Сказал он: “Матай будет убит? (ведь) написано: “когда приду и явлюсь пред лице Божие””. Сказали ему: “Не так, Матай будет убит, ибо написано: “Матай умрет и погибнет имя его””. Привели Накая. Сказал он: “Накай будет убит? (ведь) написано: “невинного и праведного не умерщвляй””. Сказали ему: “Не так, Накай будет убит, ибо написано: “в потайных местах убивает невинного””. Привели Нэцера. Сказал: “Нэцер будет убит? (ведь) написано: “и росток от корней его даст плоды””. Сказали ему: “Не так, Нэцер будет убит, ибо написано: “а ты выброшен из гробницы твоей, как росток презренный””. Привели Буная. Сказал: “Бунай будет убит? (ведь) написано: “сын Мой, первенец Мой Йисраэль””. Сказали ему: “Не так, Бунай будет убит, ибо написано: “вот, Я убью сына твоего, первенца твоего””. Привели Тода. Сказал: “Тода будет убит? (ведь) написано: “псалом — благодарности””. Сказали ему: “Не так, Тода будет убит, ибо написано: “приносящий жертву благодарности чтить будет Меня””.
Хагига. 4б
Кто почил без срока? Не иначе как р. Биби бар-Абайи. Он был при ангеле смерти. Этот сказал посланнику своему: “Иди доставь мне Мирйам-завивальщицу волос женщин”. Тот принес Мирйам-няньку за детьми. (Ангел смерти) сказал: “Я говорил тебе — Мирйам-завивальщицу волос женщин”. Сказал (р. Биби): “Так, может, я возвращу ее?” Сказал (ангел смерти): “Раз доставлена, то пусть остается для количества”.
Шаббат. 104б
Запечатляющий на теле своем. Учили (по этому поводу): сказал рабби Элиэзер законникам: “Ведь бен-Стада вывез колдовство из Египта в царапинах на теле своем”. Сказали ему: “(Бен-Стада) слабоумен был, а приводить аргумент к слабоумию нельзя”.
Б’ракот. 28б—29а
Сказал раббан Гамлиэль законникам: “Есть ли человек, который сумел бы составить благословение против миним?” Встал Ш’муэль hак-Катан и составил его, но в следующем году забыл его. И был он на виду два и три часа, но не отозвали его. Почему же его не отозвали? Ведь сказал р. Й’hуда, (от имени) рава сказал: “Ошибся в любом благословении — не отзывают, (ошибся) в благословении против миним — отзывают: есть опасение, может быть, (он сам) — мин?”. Другое дело — Ш’муэль hак-Катан, ибо он сам его составил.
Мишна. Санhедрин. 4:5
Для того создан Адам в единстве [...], чтобы не было минин, говорящих: “Множество властей на небесах”׃
Тосефта. Хулин. 2
Мясо, находящееся в руке служителя звездам, дозволено к пользованию; в руке мина — запрещено к пользованию. [...] Убоина мина — для жертвоприношений звездам. А хлеб их — хлеб служителей звездам. Вино их — вино возлияния. Плоды их не оплачиваются десятиной. Книги их — книги колдовские. Дети их — незаконнорожденные. Продают им, но не приобретают у них. И не берут от них, и не дают им. Не обучают детей их мастерству и не лечатся у них.
Примечания:
[1] См. главу «Иудео-христианство» моей книги «Сын Человеческий».
[2] В Талмуде (Пиркей Абот. 4) это изречение приписывается иудейскому законоучителю II в. и ученику р. Акибы Йоханану Башмачнику — Йоханáн hас-сан-д’лáр (יוחנן הסנדלר).
[3] Но даже в антифарисейской речи звучит мотив правильности фарисейского закона, от которого якобы отступали сами фарисеи и который сами христиане должны исполнять: “Итак, все, что они велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте; по делам же их не поступайте, ибо они говорят, и не делают” (Мф.23:3).
[4] Вероятно, сами назореи понимали выражение “Сын Божий” лишь фигурально — в качестве титула Мессии (см. гл. 19 моей книги «Сын Человеческий»).
[5] Согласно Новому завету, ритор Тертулл называл апостола Павла “представителем Назорейской ереси (twn Nazwraiwn airesewV)” (Деян.24:5).
[6] נצרת — оригинальное, семитское прочтение имени селения, известного нам как Назарет.
[7] Во всяком случае, у нас нет оснований считать (как это делают некоторые “исследователи”), что “Мария Магдалина” в Евангелиях означает “Мария-завивальщица”. Авторитет Евангелий в отношении исторических событий, связанных с Иисусом, несравненно выше, нежели Талмуда. Утверждение, что в древности никакого селения с именем Магдала (Мигдаль) не существовало, ни на чем не основано. Да, действительно в разных новозаветных рукописях Магдала (совр. Мигдал, или Медждель) как бы отождествляется с Далмануфой (ср. по Синодальному переводу Мф.15:39 и Мк.8:10), хотя, по всей вероятности, это разные селения. Так, в Евангелии от Марка в 10-м стихе 8-й главы Синайского, Александрийского, Ватиканского, Ефремова кодексов написано: Dalmanouqa; но уже в кодексе Koridethi мы читаем: Magdala. Безусловно, первый вариант является оригинальным. В Евангелии от Матфея в 39-м стихе 15-й главы кодексов VIII—IX вв. (L, D, Q) написано: Magdala; но это более позднее исправление первоначального текста — Magadan (Синайский, Ватиканский кодексы и кодекс Бэзы). По всей вероятности, слово Magadan является искажением слова Dalmanouqa, а значит, Евангелия от Матфея и от Марка в данном месте говорят о Далмануфе, не упоминая о Магдале. Однако селение под именем Далмануфа теперь совершенно неизвестно. Но, повторяю, нет никаких оснований полагать, что селения Мигдаль (Магдала) в древности не существовало. Это селение находилось на западном берегу Геннисаретского озера, в пяти километрах к северу от Тибериады. Оно упоминается в Иерусалимском Талмуде (Ш’биит. 9:1; Эрубин. 5:7).
[8] Точное чтение этих имен установить весьма проблематично, если вообще возможно. Например, вместо “Накай” возможно чтение “Наки”, вместо “Бунай” — “Бони”, или “Буни”, или “Бонай” и т. д.
[9] С другой стороны, “близок властям” (“знаком первосвященнику”), не будучи сам начальником, был апостол Иоанн (Ин.18:15-16). Впрочем, талмудисты, вероятно, полагали, что если, как повествует сама барайта, сам Ешу был близок царскому двору, то и все Его ученики также близки властям.
[10] В других источниках — не язычников, а самаритян.
[11] Согласно другим источникам, напротив, продавать минам запрещено.
[12] В некоторых рукописях уточняется, что речь здесь идет о женах: у минов не берут женщин в жены и не дают им в жены своих.
[13] Об Элише (Елисее) и Гехази (Гиезии) повествуется в пятой главе Второй книги М’лаким (4 Царств 5, согласно Синодальному изданию).
[14] Мудрец (раввин) I в. до н. э.
[15] Т. е. на призыв Шим’она бен-Шетаха И’hошуа решил вернуться в Й’рушлем.
http://www.myzion.ru/index.php?option=c ... &Itemid=25
Регистрация
Вход
FAQ
Поиск
. 
