Женщина рядом с тобой -
музыку, пламя, цветок -

все обнимает покой.
Если с тобой ее нет,

сходят с ума без нее
музыка, пламя и свет.(с)
Хименес

_________________
...ты отвечаешь вопрос,я задаю ответ....

Из ржавой ванны, как из гроба жестяного,
Неторопливо появляется сперва
Вся напомаженная густо и ни слова
Не говорящая дурная голова.

И шея жирная за нею вслед, лопатки
Торчащие, затем короткая спина,
Ввысь устремившаяся бедер крутизна
И сало, чьи пласты образовали складки.

Чуть красноват хребет. Ужасную печать
На всем увидишь ты; начнешь и замечать
То, что под лупою лишь видеть можно ясно:

"Венера" выколото тушью на крестце...
Все тело движется, являя круп в конце,
Где язва ануса чудовищно прекрасна.

/Артюр Рембо/

_________________
Ведовством крепка черная слава Руси.

Я - ветер, что свободней всех на свете!
Я - небо, что распахнуто для глаз,
И если ты не примиришься с этим,
Я улечу немедленно, тотчас!
Не стану путаться в твоих объятьях -
Уж лучше заблудиться в облаках,
Иль по весне в черёмуховых платьях
Безумствовать в бушующих садах...
Я - птица, что лазурным опереньем
Притягивает взоры чудаков,
Я - муза, что вселяет вдохновенье
Во всё, что не потребует оков.(с)

_________________
...ты отвечаешь вопрос,я задаю ответ....

Из наилюбимейших:

Опять приходит с обыском конвой.
Опять нашли под полом пулемет.
Я думал, это тот же - нет, другой.
Какая сволочь их туда кладет?

_________________
Евреем можешь ты не быть,но форум посещать обязан

Тот, кто выходит из дома в восемь тридцать,
приходит, как водится, за полночь, греет кофе,
ест валидол, играет с соседской птицей
в сказки с хорошим концом и дурной философией.
Птица изысканной масти греет ноги
на батарее, треснувшей по окружности.
Тот, кто выходит, долго лечит ожоги
птице и в силу привычки ворчит о натужности
подвигов ради иллюзий. Рисует схемы.
Птица уходит спать на ступеньку выше.
Кофе опять остыл. И держась за стены,
ночь уплывает вместе с прилипшей крышей.(с)

_________________
...ты отвечаешь вопрос,я задаю ответ....

Я всегда твердил, что судьба — игра.
Что зачем нам рыба, раз есть икра.
Что готический стиль победит, как школа,
как способность торчать, избежав укола.
Я сижу у окна. За окном осина.
Я любил немногих. Однако — сильно.

Я считал, что лес — только часть полена.
Что зачем вся дева, раз есть колено.
Что, устав от поднятой веком пыли,
русский глаз отдохнет на эстонском шпиле.
Я сижу у окна. Я помыл посуду.
Я был счастлив здесь, и уже не буду.

Я писал, что в лампочке — ужас пола.
Что любовь, как акт, лишена глагола.
Что не знал Эвклид, что, сходя на конус,
вещь обретает не ноль, но Хронос.
Я сижу у окна. Вспоминаю юность.
Улыбнусь порою, порой отплюнусь.

Я сказал, что лист разрушает почку.
И что семя, упавши в дурную почву,
не дает побега; что луг с поляной
есть пример рукоблудья, в Природе данный.
Я сижу у окна, обхватив колени,
в обществе собственной грузной тени.

Моя песня была лишена мотива,
но зато ее хором не спеть. Не диво,
что в награду мне за такие речи
своих ног никто не кладет на плечи.
Я сижу у окна в темноте; как скорый,
море гремит за волнистой шторой.

Гражданин второсортной эпохи, гордо
признаю я товаром второго сорта
свои лучшие мысли и дням грядущим
я дарю их как опыт борьбы с удушьем.
Я сижу в темноте. И она не хуже
в комнате, чем темнота снаружи.

И. Бродский

_________________
Жизнь коротка. Потерпи немного.

моё любимое.

_________________
"Одни вожди - и никаких индейцев!"

О, пощади! Зачем волшебство ласк и слов,
Зачем сей взгляд, зачем сей вздох глубокой,
Зачем скользит небережно покров
С плеч белых и с груди высокой?
О, пощади! Я гибну без того,
Я замираю, я немею
При легком шорохе прихода твоего;
Я, звуку слов твоих внимая, цепенею;
Но ты вошла... и дрожь любви,
И смерть, и жизнь, и бешенство желанья
Бегут по вспыхнувшей крови,
И разрывается дыханье!
С тобой летят, летят часы,
Язык безмолвствует... одни мечты и грезы,
И мука сладкая, и восхищенья слезы...
И взор впился в твои красы,
Как жадная пчела в листок весенней розы.
О, пощади!...

Денис Давыдов

Здесь вам не равнина, здесь климат иной.
Идут лавины одна за одной.
И здесь за камнепадом ревет камнепад.
И можно свернуть, обрыв обогнуть,
Но мы выбираем трудный путь.
Опасный как военная тропа.
Нет алых роз и траурных лент.
И не похож на монумент тот камень, что покой тебе подарил.
Как вечным огнем сверкает днем вершина изумрудным льдом.
Которую ты так и не покорил

И пусть говорят да пусть говорят,
Но нет никто не гибнет зря.
Так лучше уж, чем от водки и от простуд.
Другие прейдут, сменив уют на риск и непомерный труд.
Пройдут тобой не пройденный маршрут.

Отвесные стены а ну не зевай.
Ты здесь на везение не уповай.
В горах не надежны ни лед ни скала.
Надеемся только на крепость рук на руки друга и вбитый крюк
И молимся чтобы страховка не подвела.

Мы рубим ступени ни шагу назад.
И от напряженья колени дрожат.
И сердце готово к вершине бежать из груди,
Весь мир на ладони ты счастлив и нем.
И только немного завидуешь тем -- другим,
у которых вершина еще впереди.

В. Высотский

_________________
Вот Вы читаете, а время то идёт.

Шекспир. Ромео. - Новый перевод

В пятнадцать лет, продутый на ветру
Газетных и товарищеских мнений,
Я думал: «Окажись, что я не гений,
Я в тот же миг от ужаса умру!..»

Садясь за стол, я чувствовал в себе
Святую безоглядную отвагу,
И я марал чернилами бумагу,
Как будто побеждал ее в борьбе!

Когда судьба пробила тридцать семь.
И брезжило бесславных тридцать восемь,
Мне чудилось — трагическая осень
Мне на чело накладывает тень.

Но точно вызов в суд или собес,
К стеклу прижался желтый лист осенний,
И я прочел на бланке: «Ты не гений!» —
Коротенькую весточку с небес.

Я выглянул в окошко — ну нельзя ж,
Чтоб в этот час, чтоб в этот миг ухода
Нисколько не испортилась погода,
Ничуть не перестроился пейзаж!

Все было прежним. Лужа на крыльце.
Привычный контур мусорного бака.
И у забора писала собака
С застенчивой улыбкой на лице.

Все так же тупо пялился в окно
Знакомый голубь, важный и жеманный..
И жизнь не перестала быть желанной
От страшного прозренья моего...

Леонид Филатов
1984

_________________
Евреем можешь ты не быть,но форум посещать обязан

Передайте ему...
Анна Бессмертная

Передайте ему: всё пройдёт,
всё подёрнется дымкой неясной,
из бесцветия вырастут краски
и растает до облака лёд.

Передайте ему: никогда
не лгала ни в поступках, ни в мыслях.
Как-то всё бесприютно и чисто...
Без тепла, без вины, без следа...

Кружит дней одиноких юла
в переходах пустых равелинов.
Я хотела родить ему сына...
Передайте ему: я ждала...

Юрий Визбор

ПЕЧАЛЬНАЯ БАЛЛАДА
О НЕСЧАСТНОМ УКУШЕННОМ

Ах жертва я доверия
беды своей родитель
вот слышу из-за двери я
укушенный войдите.
Вошёл моё почтение
разделся не спеша
где место укушения
я говорю душа.
Тут в кабинете бывшие
бумаги теребят
скажите говорят укусившая
какая из себя.
Я говорю обычная
и рост не с бугая
такая симпатичная
не думал что змея.
Тут на меня обрушились
ругают все кругом
какой же вы укушенный
дурак вы дураком.
Не имеет говорю значения
теперь уж ничего
какое б мне лечение
таблетки иль чего.
Мне говорит послушайте
одна из этих дам
я дам совет укушенный
не верьте вы людям
Вот скажем к вам приблизились
с любовью как туман
а вы твердите мысленно
обман кругом обман.
Нет говорю красавица
без веры не пойдёт
уж лучше пусть кусаются
само потом пройдёт.
Я вышел в ночь столичную
с огнями по краям
такая симпатичная
не думал что змея.

_________________
Видишь Ангела?-Нет.-И я не вижу.А он есть!

С отчаяньем ночного мотылька
бьюсь о стекло, ломая слепо крылья, -
который раз кляну свое бессилье,
перо, бумагу, скудость языка...
Который раз, стекая по стеклу,
дождем, слезою, сукровичным сгустком,
вдруг понимаю: в доме просто пусто,
и тишина на вымытом полу...

ДИАЛОГ


Как вино дорогое
тяну этот голос по капле,
закрываю глаза
и считаю на слух обертоны...

Крыша едет, подруга?
Твой милый - унылая цапля!
И скрипит, как мембрана
разбитого вдрызг телефона!


Ты совсем одурела,
как рабби, молящийся Торе!

Я его позову...

Позови, не покажется мало...

Я его попрошу,
чтобы просто он мне улыбнулся...

Нет, я просто рехнусь!
Видел дур, но таких - не бывало!..

Ты заткнешься, мерзавец?!!


И внутренний голос заткнулся.

Хлебникова

Нет у меня ничего,
Кроме трех золотых листьев и посоха
Из ясеня,
Да немного земли на подошвах ног,
Да немного вечера в моих волосах,
Да бликов моря в зрачках...
Потому что я долго шела по дорогам
Лесным и прибрежным,
И срезал ветвь ясеня,
И у спящей осени взяла мимоходом
Три золотых листа...
Прими их. Они желты и нежны
И пронизаны
Алыми жилками.

1) "Баллада о прокуренном вагоне" (лень стучать по клаве, длинно)

2)Агуадо Нерво (кажется. И цитата неточная, но все равно)
"Это краски осыпающихся роз,
Это горчь от невыплаканных слез
О любви, что там, за гранью внеземной
Заблудилась и не встретилась со мной..."

3)Carmina Priapea. Отличная штука, и, главное, коротко. Помню много, но печатать не буду по причине крайней неприличности.

_________________
"Что такое любовь по сравнению с бифштексом?"

А знаешь, все еще будет!
Южный ветер еще подует,
и весну еще наколдует,
и память перелистает,
и встретиться нас заставит,
и еще меня на рассвете
губы твои разбудят.
Понимаешь, все еще будет!
В сто концов убегают рельсы,
самолеты уходят в рейсы,
корабли снимаются с якоря...
Если б помнили это люди,
чаще думали бы о чуде,
реже бы люди плакали.
Счастье - что онo? Та же птица:
упустишь - и не поймаешь.
А в клетке ему томиться
тоже ведь не годиться,
трудно с ним, понимаешь?
Я его не запру безжалостно,
крыльев не искалечу.
Улетаешь?
Лети, пожалуйста...
Знаешь, как отпразднуем
Встречу!

Вероника Тушнова

А.Блок

Незнакомка

По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.

Вдали над пылью переулочной,
Над скукой загородных дач,
Чуть золотится крендель булочной,
И раздается детский плач.

И каждый вечер, за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.

Над озером скрипят уключины
И раздается женский визг,
А в небе, ко всему приученный
Бесмысленно кривится диск.

И каждый вечер друг единственный
В моем стакане отражен
И влагой терпкой и таинственной
Как я, смирен и оглушен.

А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат,
И пьяницы с глазами кроликов
«In vino veritas!» * кричат.

И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.

И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.

И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.

И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.

Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино.

И перья страуса склоненные
В моем качаются мозгу,
И очи синие бездонные
Цветут на дальнем берегу.

В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.

_________________
"Одни вожди - и никаких индейцев!"

Вот такой стих есть :

Иосиф Бродский .
ДИАЛОГ

-Там он лежит на склоне.
Ветер повсюду снуёт.
В каждой дубовой кроне
Сотня ворон поёт.
-Где он лежит не слышу.
Листва шуршит на ветру.
Что ты сказал про крышу,
Слов я не разберу.
-В кронах,сказал я, в кронах
Темные птицы кричат.
Слетают с небесных тронов
Сотни его внучат.
-Но разве он был вороной?
Ветер смеётся во тьму.
-Что ты сказал о коронах?
Слов я твоих не пойму.
-Прятал свои усилья
Он в темноте ночной.
Всё ,что сделал - крылья
Птице черной одной.
-Ветер мешает мне, ветер,
Уйми его, Боже, уйми.
Что же он делал на свете,
Если он был с людьми.
-Листьев задумчивых лепет,
А он лежит не дыша.
Видишь облако в небе,
Это его душа.
-Теперь я тебя понимаю:
Ушел, улетел он в ночь.
Теперь он лежит, обнимая
Корни дубовых рощ
-Крышу я делаю, крышу,
Из густой дубовой листвы.
Лежит он озера тише,
Ниже всякой травы.
Его я венчаю мглою,
Корона ему под стать.
-Как ему там под землею?
-Так, что теперь не встать.
Там он лежит с короной,
Там я его забыл.
-Неужто он был вороной?
-Птицей, птицей он был.

_________________
- Разве вы без шпаги пришли? - Удивилась гелла.

Н.Гумилёв



Однообразны и мелькают
Всё с той же болью дни мои,
Как будто розы опадают
И умирают соловьи.
Но и она печальна тоже, мне приказавшая любовь.
И под её атласной кожей,
И под её атласной кожей-
Бежит отравленная кровь.
Бежит отравленная кровь.

И если я живу на свете,
То только лишь из-за мечты.
Мы оба, как слепые дети,
Пойдём на горные хребты.
Туда, где есть лишь только грёзы,
В край самых белых облаков
Искать увянувшие розы,
Искать увянувшие розы-
И слушать мёртвых соловьёв.

Однообразны и мелькают
Всё с той же болью дни мои,
Как будто розы опадают
И умирают соловьи.
Но и она печальна тоже, мне приказавшая любовь.
И под её атласной кожей,
И под её атласной кожей-
Бежит отравленная кровь.
Бежит отравленная кровь.

_________________
Стихи сбываются...

Добрый день. Это первое моё впечатывание на этом форуме. Я заметил, что многие здесь искренне любят поэзию акмеистов. Эту работу я писал несколько лет. В ноосфере русской поэзии она читалась и получила хорошие отклики.

Вести с поэтических огородов России

А вот, как Вы думаете, – с чьего поэтического огорода и с чьей помощью вытащила, как бабка за репку, своё гениальное стихотворение о том, что стихи должны расти, не ведая стыда, наша дражайшая Анна Андреевна. Ну, во-первых: в конце позапрошлого уже века все предшественники её, не на шутку увлеклись созданием своих собственных поэтических огородиков.
А главным поэтическим огородником России я, конечно же, считаю Сашу Черного. Его замечательное стихотворение «Огород», живи он во времена недоосуществлённой продовольственной программы, получило бы Госпремию СССР.
Вспомним, как это звучало.
«За сизо-матовой капустой
Сквозные листики укропа…»

«Гигантский лук напряг все силы
И поднял семена в коронке…»

«Кругом забор, седой и хилый»

«Смотри! Петрушка и пореи
Как будто созданы поэтом»
И всё это написано в год, когда была развязана Первая Мировая Бойня….
А за три года то того, как наша царственная только начала свои великие ТАЙНЫ РЕМЕСЛА – Сашенька написал такое….
«Для души купил сирени,
А для тела – чёрной редьки.
В гимназические годы
Этот плод благословенный,
Эту царственную овощь
Запивали мы в беседке
(Я и два семинариста)
Доброй старкой – польской водкой, –
Янтареющем на солнце
Горлодёром огневым…»
И выпалывая беспощадной своей поэтической рукой, лопухи и лебеду у се-дого забора, выращивал закусочку, предвосхищая появление в прозе конца прошлого века двух великих наших алкоголистов….
И не будем забывать, что цитируемое стихотворение все критики, и крити-кессы, в частности, начинают почему-то со второго четверостишия. Но оно ведь начинается так:
«Мне ни к чему одические рати
И прелесть элегических затей.
По мне, в стихах всё быть должно некстати,
Не так, как у людей.»
А как у людей? Вот, например, Сергей Александрович…. Уж, кажется, у него должно было быть этих сорняков навалом….
«Вот уж вечер. Роса
Блестит на крапиве….»

«Там, где капустные грядки
Красной водой поливает восход,
козленочек маленький матке
Зелёное вымя сосёт.»

Но это в самом начале, а перед революцией….
«Не бродить, не мять в кустах багряных
Лебеды и не искать следа.
Со снопом волос твоих овсяных
Отоснилась ты мне навсегда.»

И после всех этих потрясений….
«Душа грустит о небесах,
Она нездешних нив жилица.
Люблю, когда на деревах
Огонь зелёный шевелится.»
Что касается моего любимого Пастернака, то у него даже сорняки приобре-тают прямо-таки космические очертания….
«Гроза близка. У сада пахнет
Из усыхающего рта
Крапивой, кровлей, тленьем, страхом.
Встаёт в колонны рёв скота.»

«Плакучий Харьковский уезд,
Русалочьи начёсы лени,
И ветел, и плетней, и звезд,
Как сизых свечек шевеленье.»

«Я тоже любил, и дыханье
Бессонницы раннею ранью
Из парка спускалось в овраг, и впотьмах
Выпархивало на архипелаг
полян, утопавших в лохматом тумане,
В полыни и мяте и перепелах.»

«За окнами давка, толпится листва,
И палое небо с дорог не подобрано.»
Я сознательно искал стихи начала века, чтобы показать, как развивалась бы русская поэзия, не устрой обожравшиеся золота и земель пипловоды всем нам Первой Мировой ….
Но вернёмся к дражайшей нашей. Вот она, двадцатидвухлетняя.
«Я на солнечном восходе
Про любовь пою,
На коленях в огороде
Лебеду полю.»
А это она уже в зрелом возрасте….
«Пока не свалюсь под забором
И ветер меня не добьёт,
Мечта о спасении скором
Меня, как проклятие жжёт.»

«Почернел, искривился бревенчатый мост,
И стоят лопухи в человеческий рост,
и крапивы дремучей поют леса,
Что по ним не пройдет, не блеснет коса…»
И блеснула…. И прошла….

Это четверостишие знают наизусть все пишущие и читающие. Но я не могу не привести его здесь, уж очень велик соблазн, набрать эти стихи собственными пальцами….
«Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда,
Как жёлтый одуванчик у забора,
Как лопухи и лебеда.»
И не буду Вас томить, привожу без комментариев стихи Фёдора Сологуба, написанные весной 1895 года в России, которой казалось тогда, что она беспре-дельна. А это слово – беспредельна – не имело ещё своего теперешнего, совре-менного звучания.
«На серой куче сора,
У пыльного забора,
На улице глухой
Цветёт в исходе мая,
Красою не прельщая,
Угрюмый зверобой…»
Но и это ещё не всё. Не будем забывать, что цикл стихов «Тайны ремесла»
Анна Андреевна писала с тридцать шестого по шестидесятый год, и, что своё зна-менитое стихотворение, она закончила так:
«Сердитый окрик, запах дегтя свежий,
Таинственная плесень на стене…
И стих уже звучит, задорен, нежен,
На радость вам и мне…»
Предчувствовала, ведь точно, предчувствовала зелёный огонь, который шевелится теперь, с приходом свободы в России, по всему русскому поэтическому Интернету.

Полынь-трава

Я - полынь-трава.
Горечь на губах,
Горечь на словах,
Я - полынь-трава.
И над степью стон
Ветром оглушен.
Тонок стебелек -
Переломлен он.
Болью рождена,
Горькая слеза
В землю упадет.
Я - полынь-трава.


Н.Турбина

_________________
"Одни вожди - и никаких индейцев!"

Николай Заболоцкий

Очарована, околдована,
С ветром в поле когда-то обвенчана,
Вся ты словно в оковы закована,
Драгоценная ты моя женщина!

Ни веселая, ни печальная.
Словно с темного неба сошедшая,
Ты и песнь моя обручальная,
И звезда ты моя сумашедшая.

Я склонюсь над твоими коленями.
Обниму их с неистовой силою.
И слезами и стихотворениями
Обожгу тебя горькую, милую.

Что прибавится - не убавится
Что не сбудется - позабудется ..
Отчего же ты плачешь, красавица?
Или мне это только чудится!

Очарована, околдована,
С ветром в поле когда-то обвенчана,
Вся ты словно в оковы закована,
Драгоценная ты моя женщина!

_________________
"Одни вожди - и никаких индейцев!"

Я несла свою Беду
По весеннему по льду.
Надломился лед - душа оборвалася,
Камнем под воду пошла,
А Беда, хоть тяжела,-
А за острые края задержалася.

И Беда с того вот дня
Ищет по свету меня.
Слухи ходят вместе с ней с Кривотолками.
А что я не умерла,
Знала голая ветла
Да еще перепела с перепелками.

Кто ж из них сказал ему,
Господину моему,-
Только выдали меня, проболталися.
И от страсти сам не свой,
Он отправился за мной,
А за ним - Беда с Молвой увязалися.

Он настиг меня, догнал,
Обнял, на руки поднял,
Рядом с ним в седле Беда ухмылялася...
Но остаться он не мог -
Был всего один денек,
А Беда на вечный срок задержалася.


(В. Высоцкий)

_________________
"Одни вожди - и никаких индейцев!"

Я не могу без тебя жить.
Мне и в дожди без тебя – сушь.
Мне и в жару без тебя стыть,
Мне без тебя и Москва – глушь.

Мне без тебя каждый час с год,
Если бы время мельчить дробя,
Мне даже синий небесный свод
Кажется каменным без тебя.

Я ничего не хочу знать,
Слабость друзей, силу врагов,
Я ничего не хочу ждать
Кроме твоих драгоценных шагов...



Н. Асеев

_________________
"Одни вожди - и никаких индейцев!"

БАЛЛАДА О СЕДОЙ ГОСПОЖЕ

Ах, как печальна луна.
Ах, как томит тишина.
И, людьми забыт,
Старый замок спит.
Уж двенадцать лет,
Как погас в нем свет.
Осень в смертельном бреду
Листья хоронит в саду.
И в огнях зарниц
Стаи черных птиц,
Как монахи тьмы,
Голосят псалмы.

А в замке бродит, чуть дрожа,
Его Седая Госпожа.
Еще не хочет умирать,
Еще не может отогнать
Милых призраков давних лет,
Тех, кого уж нет.

Чей след
Тихо стерли года,
Уходят навсегда.
Чей задумчивый вид
Этот замок хранит.
Кто был убит,
Кто был зарыт,
Но не забыт!

Шелестят, вспоминая объятья,
В гардеробах усопшие платья.
А в камине поет зола,
Что любовь, как и жизнь, ушла...

Чей это голос: "Встречай..."
Спит Ваш седой попугай.
Кто же Вас позвал
Из глуби зеркал?
Кто же Вам сказал:
"Я приду... на бал"?

Вот два прибора на столе,
И розы в белом хрустале,
И канделябры зажжены,
И Вы особенно нежны
В этом платье "Antoinette",
А его все нет
И нет... и нет!

И старик мажордом,
Пожимая плечом,
Наливая вина,
Уже плачет давно...

Сумев понять
Не смев сказать,
Уходит спать...

Вертинский 1922

Иннокентий Анненский

СРЕДИ МИРОВ

Среди миров, в мерцании светил
Одной Звезды я повторяю имя...
Не потому, чтоб я Ее любил,
А потому, что я томлюсь с другими.

И если мне сомненье тяжело,
Я у Нее одной ищу ответа,
Не потому, что от Нее светло,
А потому, что с Ней не надо света.

_________________
"Одни вожди - и никаких индейцев!"

Павел Антокольский

Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ...

Я люблю тебя в дальнем вагоне,
В желтом комнатном нимбе огня.
Словно танец и словно погоня,
Ты летишь по ночам сквозь меня.

Я люблю тебя - черной от света,
Прямо бьющего в скулы и в лоб.
Не в Москве - так когда-то и где-то
Все равно это сбыться могло б.

Я люблю тебя в жаркой постели,
В тот преданьем захватанный миг,
Когда руки сплелись и истлели
В обожанье объятий немых.

Я тебя не забуду за то, что
Есть на свете театры, дожди,
Память, музыка, дальняя почта...
И за все. Что еще. Впереди.

_________________
"Одни вожди - и никаких индейцев!"

***

Еще он не сшит, твой наряд подвенечный,
и хор в нашу честь не споет…
А время торопит — возница беспечный, —
и просятся кони в полет.

Ах, только бы тройка не сбилась бы с круга,
не смолк бубенец под дугой…
Две вечных подруги — любовь и разлука —
не ходят одна без другой.

Мы сами раскрыли ворота, мы сами
счастливую тройку впрягли,
и вот уже что-то сияет пред нами,
но что-то погасло вдали.

Святая наука — расслышать друг друга
сквозь ветер, на все времена…
Две странницы вечных — любовь и разлука —
поделятся с нами сполна.

Чем дальше живем мы, тем годы короче,
тем слаще друзей голоса.
Ах, только б не смолк под дугой колокольчик,
глаза бы глядели в глаза.

То берег — то море, то солнце — то вьюга,
то ласточки — то воронье…
Две вечных дороги — любовь и разлука —
проходят сквозь сердце мое.

(Б.Окуджава)

_________________
"Одни вожди - и никаких индейцев!"

***

Прощай,
позабудь
и не обессудь.
А письма сожги,
как мост.
Да будет мужественным
твой путь,
да будет он прям
и прост.
Да будет во мгле
для тебя гореть
звездная мишура,
да будет надежда
ладони греть
у твоего костра.
Да будут метели,
снега, дожди
и бешеный рев огня,
да будет удач у тебя впереди
больше, чем у меня.
Да будет могуч и прекрасен
бой,
гремящий в твоей груди.

Я счастлив за тех,
которым с тобой,
может быть,
по пути.

(И.Бродский)

_________________
"Одни вожди - и никаких индейцев!"

***
Твои глаза меня зовут.
Они зовут меня на помощь.
Твои глаза упрямо лгут,
Что счаслив ты
И зла не помнишь.
Ты успокоился и рад,
Что оказался третьим лишним.
Но так глаза твои кричат,
Что голос кажется не слышным.

(Л.Татьяничева)

_________________
"Одни вожди - и никаких индейцев!"

Эхо любви

Покроется небо пылинками звезд,
И выгнутся ветки упруго.
Тебя я услышу за тысячу верст,
Мы - эхо,
Мы - эхо,
Мы - долгое эхо друг друга.

И мне до тебя, где бы я ни была,
Дотронуться сердцем нетрудно.
Опять нас любовь за собой позвала,
Мы - нежность,
Мы - нежность,
Мы - вечная нежность друг друга.

И даже в краю наползающей тьмы,
За гранью смертельного круга,
Я знаю, с тобой не расстанемся мы,
Мы - память,
Мы - память,
Мы - звездная память друг друга.

(Р.Рождественский)

_________________
"Одни вожди - и никаких индейцев!"

Степан Щипачев


МЕТЕОРИТ

Метеорит, метеорит.
Откуда он родом — не говорит.
Лежит перед нами железисто-гладкий,
неведомый гость из туманных галактик
осколок погибшей какой-то планеты,
какой — мирозданье забыло приметы.
На черный кусок я гляжу молчаливо.
Неужто от взрыва, неужто от взрыва?..
Гляжу, и про многое метеорит
на темном своем языке говорит.

С. Есенин

ПИСЬМО ЖЕНЩИНЕ


Вы помните,
Вы все, конечно, помните,
Как я стоял,
Приблизившись к стене,
Взволнованно ходили вы по комнате
И что-то резкое
В лицо бросали мне.

Вы говорили:
Нам пора расстаться,
Что вас измучила
Моя шальная жизнь,
Что вам пора за дело приниматься,
А мой удел -
Катиться дальше, вниз.

Любимая!
Меня вы не любили.
Не знали вы, что в сонмище людском
Я был, как лошадь, загнанная в мыле,
Пришпоренная смелым ездоком.

Не знали вы,
Что я в сплошном дыму,
В развороченном бурей быте
С того и мучаюсь, что не пойму -
Куда несет нас рок событий.

Лицом к лицу
Лица не увидать.
Большое видится на расстоянье.
Когда кипит морская гладь,
Корабль в плачевном состоянье.

Земля - корабль!
Но кто-то вдруг
За новой жизнью, новой славой
В прямую гущу бурь и вьюг
Ее направил величаво.

Ну кто ж из нас на палубе большой
Не падал, не блевал и не ругался?
Их мало, с опытной душой,
Кто крепким в качке оставался.

Тогда и я
Под дикий шум,
Но зрело знающий работу,
Спустился в корабельный трюм,
Чтоб не смотреть людскую рвоту.
Тот трюм был -
Русским кабаком.
И я склонился над стаканом,
Чтоб, не страдая ни о ком,
Себя сгубить
В угаре пьяном.

Любимая!
Я мучил вас,
У вас была тоска
В глазах усталых:
Что я пред вами напоказ
Себя растрачивал в скандалах.

Но вы не знали,
Что в сплошном дыму,
В развороченном бурей быте
С того и мучаюсь,
Что не пойму,
Куда несет нас рок событий...


. . . . . . . . . . . . . . .

Теперь года прошли,
Я в возрасте ином.
И чувствую и мыслю по-иному.
И говорю за праздничным вином:
Хвала и слава рулевому!

Сегодня я
В ударе нежных чувств.
Я вспомнил вашу грустную усталость.
И вот теперь
Я сообщить вам мчусь,
Каков я был
И что со мною сталось!

Любимая!
Сказать приятно мне:
Я избежал паденья с кручи.
Теперь в Советской стороне
Я самый яростный попутчик.

Я стал не тем,
Кем был тогда.
Не мучил бы я вас,
Как это было раньше.
За знамя вольности
И светлого труда
Готов идти хоть до Ла-Манша.

Простите мне...
Я знаю: вы не та -
Живете вы
С серьезным, умным мужем;
Что не нужна вам наша маета,
И сам я вам
Ни капельки не нужен.

Живите так,
Как вас ведет звезда,
Под кущей обновленной сени.
С приветствием,
Вас помнящий всегда
Знакомый ваш
С е р г е й Е с е н и н.

Марина Цветаева

Каждый стих - дитя любви,
Нищий незаконнорожденный.
Первенец - у колеи
На поклон ветрам - положенный.

Сердцу - ад и алтарь,
Сердцу - рай и позор.
Кто - отец? Может - царь,
Может - царь, может - вор.

Марина Цветаева


ПОПЫТКА РЕВНОСТИ

Как живется вам с другою,-
Проще ведь?- Удар весла!-
Линией береговою
Скоро ль память отошла

Обо мне, плавучем острове
(По небу - не по водам)!
Души, души!- быть вам сестрами,
Не любовницами - вам!

Как живется вам с простою
Женщиною? Без божеств?
Государыню с престола
Свергши (с оного сошед),

Как живется вам - хлопочется -
Ежится? Встается - как?
С пошлиной бессмертной пошлости
Как справляетесь, бедняк?

"Судорог да перебоев -
Хватит! Дом себе найму".
Как живется вам с любою -
Избранному моему!

Свойственнее и сьедобнее -
Снедь? Приестся - не пеняй...
Как живется вам с подобием -
Вам, поправшему Синай!

Как живется вам с чужою,
Здешнею? Ребром - люба?
Стыд Зевесовой вожжою
Не охлестывает лба?

Как живется вам - здоровится -
Можется? Поется - как?
С язвою бессмертной совести
Как справляетесь, бедняк?

Как живется вам с товаром
Рыночным? Оброк - крутой?
После мраморов Каррары
Как живется вам с трухой

Гипсовой? (Из глыбы высечен
Бог - и начисто разбит!)
Как живется вам с сто-тысячной -
Вам, познавшему Лилит!

Рыночною новизною
Сыты ли? К волшбам остыв,
Как живется вам с земною
Женщиною, без шестых

Чувств?..
Ну, за голову: счастливы?
Нет? В провале без глубин -
Как живется, милый? Тяжче ли,
Так же ли, как мне с другим?

Просто понравилось!
МИЛЫЙ ЛЖЕЦ
Ты слов рассыпал золото,
Мой странный, мой милый лжец,
И небо было расколото,
И легким казался крест.

Прошла любовная дрожь -
И вновь повеяло холодом.
Мой милый, зачем ты лжешь? -
Не все блестящее - золото.


Перевод с англ. Юшмановой.

ИЗ КНИГИ ВЕЛИКОГО КАББАЛИСТА АРИ "ДРЕВО ЖИЗНИ":


Знай, до начала творения был лишь высший, все собой заполняющий свет.

И не было свободного незаполненного пространства --

Лишь бесконечный, ровный свет все собой заливал.

И когда решил Он сотворить миры и создания, их населяющие,

Этим раскрыв совершенство Свое,

Что явилось причиной творения миров,

Сократил себя Он в точке центральной своей --

И сжался свет и удалился,

Оставив свободное, ничем незаполненное пространство.

И равномерным было сжатие света вокруг центральной точки

Так, что место пустое форму окружности приобрело,

Поскольку таковым было сокращение света.

И вот после сжатия этого в центре заполненного светом пространства

Образовалась круглая пустота, лишь тогда

Появилось место, где могут создания и творения существовать.

И вот протянулся от бесконечного света луч прямой,

Сверху вниз спустился внутрь пространства пустого того.

Протянулся, спускаясь по лучу, свет бесконечный вниз,

И в прострзнстве пустом том сотворил все совершенно миры.

Прежде этих миров был Бесконечный,

В совершенстве настолько прекрасном своем,

Что нет сил у созданий постичь совершенство Его --

Ведь не может созданный разум достигнуть Его.

Ведь нет Ему места, границы и времени.

И лучом спустился свет

К мирам, в черном пространстве пустом находящимся все.

И круг каждый от каждого мира и близкие к свету -- важны,

Пока не находим мир материи наш в точке центральной,

Внутри всех окружностей в центре зияющей пустоты.

И так удален от Бесконечного -- далее всех миров,

И потому материально так окончательно низок --

Ведь внутри окружностей всех находится он --

В самом центре зияющей пустоты...

Вот ещё, мне понравилось


- Скажешь мне "да"?
- Да.
- Скажешь мне "нет"?
- Нет.
- Что там в окне?
- Звезда.
- Что нам с того?
- Свет.
- Вот на стене...
- Тень.
- А в колыбели?
- Дочь.
- Завтра придёт...
- День.
- Ну а пока?
- Ночь.
- Ночью темно.
- Боюсь!
- А рядом со мной?
- Покой.
- Я постарею.
- Пусть.
- Может, и ты...
- С тобой.
- Ты для меня...
- Звезда.
- Я для тебя...
- Свет.
- Вместе навек?
- Да.
- Ты меня любишь?
...

snaips, чья они все - история? не моя , уж точно. нет, не Асад Женщина живущая на земле
Сколько загадок таишь ты в себе
Затейливых игр красочный бал
Любовь и ревность причуд сериал
Усталому путнику тихий причал
Или страстей необузданных шквал
Конец всех концов и начало начал
Кто может сказать что Тебя он познал
Тебя можно как книгу читать
Но невозможно до конца понять
Дай Бог Тебе счастья и любви
И да продлятся дни и ночи Твои
Счастлив лишь тот кто доверяется Тебе
Женщина живущая на земле

_________________
общенью рад
всегда Вас жду

***

Ты, мерящий меня по дням,
Со мною, жаркой и бездомной,
По распаленным площадям --
Шатался -- под луной огромной?

И в зачумленном кабаке,
Под визг неистового вальса,
Ломал ли в пьяном кулаке
Мои пронзительные пальцы?

Каким я голосом во сне
Шепчу -- слыхал? -- О, дым и пепел!
Что можешь знать ты обо мне,
Раз ты со мной не спал и не пил?


Марина Цветаева

И была у Дон-Жуана -- шпага,
И была у Дон-Жуана -- Донна Анна.
Вот и всe, что люди мне сказали
О прекрасном, о несчастном Дон-Жуане.

Но сегодня я была умна:
Ровно в полночь вышла на дорогу,
Кто-то шел со мною в ногу,
Называя имена.

И белел в тумане посох странный...
-- Не было у Дон-Жуана -- Донны Анны!


М.Цветаева

***

Если душа родилась крылатой --
Что ей хоромы -- и что ей хаты!
Что Чингис -- Хан ей и что -- Орда!
Два на миру у меня врага,
Два близнеца, неразрывно -- слитых:
Голод голодных -- и сытость сытых!


Марина Цветаева

1825 - 1855


Музыкальная шкатулка,
механический мотив;
да на память о прогулке -
поцелуй плакучих ив.
То ли отклик, то ли окрик,
то ль какой ориентир:
белый кант по влажной охре -
николаевский ампир.

И темна вода в озерах,
и мелка беда в горсти.
Осень вспыхнула, как порох -
не простить и не спасти.
Утомленны и манерны,
кони тронулись в вояж;
по следам кареты Стерна
юность правит экипаж.

Так стучат, стучат колеса,
умыкая сквозь пикет
ту любовь, которой сносу,
как тогда казалось, нет.
Но падет звезда, как орден,
на простреленный мундир -
то мелодию выводит
твой карманный репетир.

Музыкальная игрушка,
заведенная тоска.
Выпьем с горя, на полушку! -
свистнет ветер у виска.
Мерно кружатся фигурки
на резьбе, на винтовой...
Первый снег летит в мазурке
над дворцовой мостовой.

Так чеканят шаг корнеты
на Сенатской в декабре -
каблучками по паркету,
по периметру каре.
Над пороховою гарью
с-под печати сургуча
взвился росчерк государя
Николая Палыча.

На колонне стынет ангел,
крылья вздыблены крестом.
Песнь шарманки вдоль Фонтанки,
под Аничковым мостом.
И, носимые метелью,
здесь заводят разговор
то чиновник без шинели,
то безносый маиор.

Вот и музыка умолкла.
Знать, пружинка подвела.
Никого кругом, и только
вдалеке - колокола.
Над Невой, густой и черной,
и подняться б, да невмочь.
Это - Спас Нерукотворный
светит, теплится всю ночь.

Дмитрий Гагуа

Ars magna


Проницая суть событий,
прозревая в толщу недр,
без какой особой прыти,
без изысканных манер,
тёмной мудрости во имя,
бледной немочи назло
золоти огнём, алхимик,
как пилюлю, ремесло.

Не ваятель, не воитель,
но феномен и талант -
флорентийский отравитель,
королевский некромант;
чёрным варевом в сосуде
пузырится эликсир,
на весах песчинкой - люди,
на глазу соринкой - мир.

Что не сможешь - то сумеешь
просчитать и объяснить;
Бог взыскует наших зрелищ,
дни вытягивая в нить,
и манят нелёгким хлебом,
и влекут куда-то вдаль
то ль заведомая небыль,
то ли форменный Грааль.

За пределом одиночеств,
с вечным мраком визави,
разгадай, промежду прочих,
тайны смерти и любви.
Но глумливо так хохочет
над тобою из-за штор
генератор злых пророчеств,
неисправный эгрегор.

Здесь, глядясь в зеркальной бездны
потемневшее кольцо,
не отыщешь, если честно,
ни начал и ни концов,
только всплеск - как будто б в воду,
только жар - как от огня,
только ветер дунет с лёту
горстью праха для меня.

Собирайся в палестины
ко святой ея земле
под хоралы Палестрины,
под сонеты Дю Белле
одиноким крестоносцем,
венценосным скрипачом -
это просто сердце бьётся,
мы же вовсе ни при чём.

Заклинай мои стихии,
сочиняй свои стихи,
да в столетия глухие,
знай, замаливай грехи,
ни Фавора, ни Сиона
не сокроет первый снег,
сопричтут тебя к масонам -
не отмажешься вовек.

Состоя в великом братстве,
в карнавальном кумовстве,
герметическое блядство
прорекая в естестве,
вызывай в хрустальном шаре
ослепительный катрен,
белокурый бестиарий,
кареглазый рифм гарем.

Но расставила, незрима,
неизвестно чья рука
в небе Иерусалима,
словно знаки, облака.
Не грусти же, вопрошая
о судьбе, которой нет,
мы-то оба точно знаем -
не обрадует ответ.

От обиды, от позора
ты уйдешь, не чуя ног;
где на рынке мандрагора -
два денария пучок,
у приятеля Марселя
по приемлемой цене
купишь попку из борделя,
пусть кричит себе "Jamais"!.

Ночь выносит канделябры
и эфир поёт навзрыд,
и горит абракадаброй
звёздный шифр эфемерид,
приоткрывшиеся тайны
и несбывшиеся сны
тонут в золоте молчанья,
в мёртвом свете тишины.

Дмитрий Гагуа

Danse macabre, marche funebre. *


"Всё смешалось в общем танце,
И летят во все концы
Гамадрилы и британцы,
Ведьмы, блохи, мертвецы."

Н.А. Заболоцкий


"Бесконечны, безобразны,
В мутном месяца игре
Закружились бесы разны,
Будто листья в ноябре."

А.С. Пушкин

"Разрешите мне, метр, - заговорил он, -
свистнуть перед скачкой на прощание."

М.А. Булгаков



Туш. Финал. И только осень
Издает прощальный свист;
Листья с силой бьются оземь,
По спирали рвутся ввысь,
Мчатся ведьмами на шабаш
В неоплаканный декабрь.
То не вальс уже, не чардаш –
Пляска смерти, danse macabre.

Так хохочут вдовьи ночи:
Лязг ключей да чад свечей.
Рожу корча черной порчей,
Авва отче, я – ничей!
Не меня влекут в Валгаллу
На носилках из щитов,
Не моя в резном бокале
Стынет сцеженная кровь.

Что ты медлишь, тянешь, что ты
Душу травишь песней злой?
Даль сочится конским потом,
Небо крашено золой.
С треском лопаются угли
Под ногами плясуна,
От огня ли, от потуг ли
Обрывается струна.

Это рослые подростки
Жгут костры в багровый дым,
И на каждом перекрёстке
Вьется вихрем огневым
Не канкан, не вальс, не полька,
Только ветра драный тембр,
Только листья пляшут, только
Danse macabre, marche funebre.
_____________________________________
* - Danse macabre (фр.) – пляска смерти
Marche funebre(фр.) – похоронный марш


Дмитрий Гагуа

Deja vue


Начинаемо с деепричастного, с пол-оборота,
как к чужому замку, подбирая стальные слова,
манифестом, декретом, энцикликой "Хрен вам, уроды!"
объявляя свободу, даруя фавор и права,
и по кругу, по кругу, по кругу по-над временами
(до таких - никогда и не чаялось - не доживу)
ощущаешь порой, что уже это всё было с нами,
это всё уже видано, это - оно, дежавю!

Осторожней Фомы и циничнее Экклезиаста,
вожделенного неба касаясь немытой рукой,
пусть не плотью, не кровью, но духом причастные касте,
белой кости, да масти той чёрной, козырной такой -
по непрочному первому льду наведя переправу,
на два берега, как на два голоса, стонет декабрь,
и немое каре рассыпается вольной оравой -
не Вараввы, а всё ж не тебе присягнём, государь.

И пошло, понеслось белой песней метель ли, погоня -
мол, никто не спасётся, не выживет, только вели!
А на том берегу, вороные холёные кони
резво мчат вестовых, не касаясь копытом земли.
И в цветастом, дурацком плаще, заводным арлекином
вылезая с возка, ты опять обращаешься к нам,
распинавшим в себе, да не Божьего - сукина сына
мокрым снегом по спинам, картечью по мраморным снам.

И уже всё, что видано, слыхано, сказано, пето,
всё, что люблено, сгублено, скуплено в рост на корню
обезглавленной алой победой, как мелкой монетой -
две-три жмени на рубль - никого ни за что не виню,
сам такой! - всё, что слеплено, сцеплено кровью и потом,
всё, что сызмала приберегалось, что грел в кулаке,
просто прожито, прождано, прожжено, продано скопом,
то ли пропито разом - не помню, в каком кабаке.

По мою ли, по чью бы там душу, по вящую славу,
то по галсу петляя зигзагом, то наперерез
снова Финским заливом по льду ковыляет картавый,
не помянутый к ночи, в пальтишке и кепочке бес.
По Полярной крамольной звезде выверяя фарватер,
наводя указательным лоск на Лепажа курки,
что же ты не скомандовал "Пли!", слышь, братан император,
что же это, mon frere, ты не поднял ту мразь на штыки!

Как бы славно жилось, как бы сладко спалось до полудня,
ни пером и ни в сказке, а былью б - хватило на всех.
Но приходят и длятся промозглые серые будни
голой дыркой от бублика, сном со среды на четверг.
Вот и прут бирюзовые черти да красные бляди,
из-под зеркала лгут, будто с кожи срывают лоскут;
жаль, слабо - в белом шарфе при полном гвардейском параде
приложиться, врачуя мигрень, табакеркой к виску!

Не в чиновной шинели, не в шитом боярском кафтане,
в летнем кителе выйдешь к полкам на заснеженный плац,
а навстречу друг другу - восстанье, шатанье, братанье -
через реку летит сквозь тебя, благородный паяц,
обнимаясь со всеми - с такими родными врагами,
каждый с каждым, на лица не глядя - свои, без имён!
И лишь мне одному, вдаль идущему меж берегами,
смотрит вслед из своей, вмёрзшей в лёд, плоскодонки Харон.


Дмитрий Гагуа

Epistula sola


Издалека в прекрасное далеко
пишу тебе, не льщу себя ответом,
о том, как жизнь разматывает сроки
по строкам, что не сложены, не петы.
А время птицей замерло бескрылой
над сладким чадом - родины ль, пекарен...
Прости, что слог не столь эпистолярен -
видать, опять бумаги не хватило.

Издалека, за тридевять напрасных
земель, морей, чего еще - не знаю,
я все твержу, слова бросаю наспех,
шепчу, пою, - без устали, без края.
В чужом краю судьба - как соль морская;
щекой к земле прижмусь осиротело,
она - чужая - горечью пригрела
и ни на шаг уже не отпускает.

Издалека, как нищий в воскресенье,
тяну ладони бабочкой на пламя.
Меж нами - бездна полночи осенней,
мерцает одиночество над нами.
Издалека - ни вздоха, ни упрека;
лишь немота звенит вослед ноктюрну,
где наша смерть фальшива и бравурна,
где жизнь сама - прекрасное далеко.

* Epistula sola (лат.) - единственное письмо Epistula sola

Дмитрий Гагуа

Scriptor


О, схоластичного ума
тщета и скудость экзегезы,
когда не плоть - душа сама
каленым схвачена железом!
Вот, серп дугой сверкнет, и кровь
стечет на грубый дикий камень...
Но шкуры закланных тельцов
пошли, вестимо, на пергамент;
та девственная белизна
под натиском скрипучей пемзы
звенит струной, как тишина,
незаполняющая бездну.
И некто - аноним, писец -
склонился трепетно над свитком;
лучину укрепив в светец,
он нижет бисером на нитку
дыхание тех самых слов,
что умерли в немой гортани.
Там, как запекшаяся кровь,
чернеют лезвия и грани
священных букв, чей тайный жар
откроется почти наощупь.
И строки в пламени дрожат,
и саламандрой вьется росчерк.

Дмитрий Гагуа

первое стихотворение ,которое меня потрясло...было лет 8.

ВЕРЕСКОВЫЙ МЕД

Шотландская баллада
(из Роберта Стивенсона)

Из вереска напиток
Забыт давным-давно.
А был он слаще меда,
Пьянее, чем вино.

В котлах его варили
И пили всей семьей
Малютки-медовары
В пещерах под землей.

Пришел король шотландский,
Безжалостный к врагам,
Погнал он бедных пиктов
К скалистым берегам.

На вересковом поле,
На поле боевом
Лежал живой на мертвом
И мертвый - на живом.
_______

Лето в стране настало,
Вереск опять цветет,
Но некому готовить
Вересковый мед.

В своих могилках тесных,
В горах родной земли
Малютки-медовары
Приют себе нашли.

Король по склону едет
Над морем на коне,
А рядом реют чайки
С дорогой наравне.

Король глядит угрюмо:
"Опять в краю моем
Цветет медвяный вереск,
А меда мы не пьем!"

Но вот его вассалы
Приметили двоих
Последних медоваров,
Оставшихся в живых.

Вышли они из-под камня,
Щурясь на белый свет,-
Старый горбатый карлик
И мальчик пятнадцати лет.

К берегу моря крутому
Их привели на допрос,
Но ни один из пленных
Слова не произнес.

Сидел король шотландский,
Не шевелясь, в седле.
А маленькие люди
Стояли на земле.

Гневно король промолвил:
"Пытка обоих ждет,
Если не скажете, черти,
Как вы готовили мед!"

Сын и отец молчали,
Стоя у края скалы.
Вереск звенел над ними,
В море катились валы.

И вдруг голосок раздался:
"Слушай, шотландский король,
Поговорить с тобою
С глазу на глаз позволь!

Старость боится смерти.
Жизнь я изменой куплю,
Выдам заветную тайну!" -
Карлик сказал королю.

Голос его воробьиный
Резко и четко звучал:
"Тайну давно бы я выдал,
Если бы сын не мешал!

Мальчику жизни не жалко,
Гибель ему нипочем...
Мне продавать свою совесть
Совестно будет при нем.

Пускай его крепко свяжут
И бросят в пучину вод -
А я научу шотландцев
Готовить старинный мед!.."

Сильный шотландский воин
Мальчика крепко связал
И бросил в открытое море
С прибрежных отвесных скал.

Волны над ним сомкнулись.
Замер последний крик...
И эхом ему ответил
С обрыва отец-старик:

"Правду сказал я, шотландцы,
От сына я ждал беды.
Не верил я в стойкость юных,
Не бреющих бороды.

А мне костер не страшен.
Пускай со мной умрет
Моя святая тайна -
Мой вересковый мед!"

_________________
не рой яму другому,пусть сам роет