старею. потянуло мемуары писать... что ж, попробую.

Помню себя с очень нежного возраста. Я была на попечении старших сестёр, было мне года полтора-два. Oни вешали мамину бордовую кофту у моей кроватки и говорили: "вот мама, здесь, не реви"... а я-то видела, как она мимо окна спальни пробежала на работу... моя кроватка стояла в спальне родителей лет до 3-х, а потом переехала в детскую и тогда я уже знала все их девичьи секреты... притворяясь спящей, слышала кто в кого влюблён из многочисленных подружек сестёр.
мои сёстры... старшая на 8.5 лет меня старше, а средняя на 5.5
как они потом удивлялись, когда я, не выдержав, вступала в разговор, типа "да нет! Колька за Наташкой бегает, она сама вчера вам сказала!" это было крайне редко, я хранила секреты под огромным замкОм, иначе они бы меня вытурили из комнаты...
У нас часто ночевали подружки средней сестры - Наташа, ослепительная красавица, и Лида, худенькая дурнушка с крючковатым носом... вот они втроём с моей сестрой, неуверенной в себе тогда, но на самом деле очень симпатичной, всю ночь обсуждали бурные Наташкины романы... ну, это, конечно, уже позднее, когда им было лет по 14-15, а мне 9-10
а пока - я маленькая, мне 4 года. мы переезжаем в новый дом на улице Садовой... я сижу у папы на руках и горько плачу - мне жаль наш старый дом в пригороде Уфы в "жиганском" райoне с историческим названием Дежнёвка. Это был большой деревянный дом с садом и огородом... этот, новый - каменный и я его совсем не знаю... (я так и осталась привязчивой к месту, как кошка... мне очень тяжело покидать обжитую квартиру, рабочее место... но жизнь не спрашивает, хочешь-не хочешь, вперёд! 15 лет назад даже страну проживания поменяла...)
старый дом... я и сейчас помню, смутно, конечно, двор, дощатые полы, покрытые блестящей коричневой краской... два окна в "зале" и фикус в кадке между ними... родительская спальня, никелированная кровать с блестящими шариками и взбитыми подушками...
Нашими соседями была простая рабочая семья Кичкиных. Глава семьи, дядя Ваня работал извозчиком (теперь уже и нет такой профессии!) он возил на телеге молоко в огромных бидонах из колхоза в город. его жена тётя Нюра - домохозяйка. всё раннее детство моё и моих сестёр прошло в играх с их детьми - Галей, Катей, Любой и Ванюшкой.
Галя была на 2 года старше моей сестры Лиды, вот они вдвоём и были "учительницами" в нашей ежедневной игре "в школу".
Oни рассаживали нас по табуреткам вокруг огромного обеденного стола, раздавали листочки и карандаши и начинали "уроки"...
я была ооочень прилежной ученицей и в 3 с половиной года научилась читать, писать, считать и даже складывать и вычитать, ну, это, конечно, позже.
так-же были у нас уроки рисования, где я неизменно была "впереди планеты всей", за что меня даже назначили учительницей рисования. вот Ванюшка был непоседлив и всегда увиливал от уроков, я очень огорчалась, что не научила его рисовать...
Hадо сказать, что Галя и Лида потом закончили университет и какое-то время работали учителями, Галя - истории, а Лида - иностранных языков.
первый класс...
B полисаднике мама с вечера нарезала 3 букета (старшая сестра шла в 10-ый класс, средняя - в 5-ый, и я в 1-ый) и ушла на работу "в ночь", она работала медсестрой в операционной глазной клиники.
Утом средняя сестра одела меня в загодя наглаженую школьную форму, белый фартучек и сделала из моих длинных волос, модный тогда, "конский хвост" с огромным белым бантом-пропеллером. Старшая взяла меня за руку, в другую руку вложила букет, и мы пошагали в школу... вся улица была полна такими-же нарядными, в белых гольфах и с букетами... и я! я! я - тоже!!! шла в ШКОЛУ!
рот мой расплылся в восторженной улыбке... ну и беспокойство тоже точило мою душ - как там будет?
Сестра сдала меня на руки учительнице и побежала в свою школу. Надо сказать, мы все почему-то учились в разных школах... старшая в 61-ой, средняя - в 86-ой а я - в 88-ой... да и сейчас... старшая в России, средняя - в Канаде, а я - в Израиле...
учительницу звали Раиса Абдулловна, она была очень добрая, ето мы почувствовали сразу и любили её все 4 года, пока она нас "вела"...
Поставили меня в пару с мальчиком. Он был тоже, как я, маленького роста и худенький, вертел белобрысой лопоухой головой и кидал быстрые косые взгляды на меня, норовя вырвать свою руку из моей. Но я крепко сжала ладошку, потому, что учительница наказала мне следить за мальчиком. Звали его Саша Старцев.

_________________
A TO!

Раиса Абдулловна посадила нас с Сашей на вторую парту (нашлись детки поменьше нас ростом!)
На первом уроке она стала выяснять уровень подготовки каждого ребёнка, спросила: "Дети, какие вы знаете буквы?"
я подняла руку и сказала: "Все!" она не поверила и дала мне букварь. Я стала тараторить все тексты с последней страницы... я давным-давно читала бегло... Потом я взяла карандаш и написала в тетрадке все буквы в алфавитном порядке.
Раиса Абдулловна быстро вычислила выгоду от такой "готовенькой" ученицы (нет, чтоб сдать меня в 3-ий класс, которому я соответствовала тогда!) она привлекла меня к проведению уроков "внеклассного чтения", проводившимся ежедневно. 45 минут я громко, чтоб было слышно на самой последней парте, читала одноклассникам толстенную книгу сказок... и в результате сорвала голос окончательно. Теперь я не могу разговаривать на "повышеных тонах"... сказалась нагрузка на неокрепшие детские связки...
пока я "с выражением" читала сказки, а дети с удовольствием их слушали, учительница проверяла наши тетрадки по арифметике и чистописанию... дома-то её ждали пятеро своих детишек, не до тетрадок...
Так я и декламировала до 4-го класса... зато среди соучеников у меня был железный авторитет!
Больше всего я любила уроки чистописания. Представляете, я такая "черепаха тортилла", что в моём первом классе мы писали перьевыми ручками! то есть своей нежной детской ручкой брали из деревянного пенала (ага, ага - "трудное детство, деревянные игрушки", зато натюрель! никакого пластика!) ручку (пёрышко стальное, ручка из дерева, всё - натюрель), вынимали из ситцевого(!) мешочка, сшитого мамой, стеклянную чернильницу-непроливашку (на самом деле - ещё как проливашку! на парту проливашку, на форму проливашку, на соседа по парте, книжку, тетрадку...), обмакивали перо в фиолетовые чернила, и старательно, помогая высунутым кончиком языка, выводили заглавные и прописные буквы... "нажим, нажим, волосяная линия" - приговаривала Раиса Абдулловна, прохаживаясь по рядам... как я любила этот урок! У меня получалось даже красивее, чем в "прописи" - тетрадке примеров каллиграфического письма.
А сосед мой Саша Старцев, где-то на третий день учёбы объявивший о своей любви ко мне, все уроки сидел, положив голову ко мне на плечо, и ничегошеньки не делал. На замечания Раисы Абдулловны сесть прямо он неизменно отвечал, что у него болит голова...
Саша дремал на моём плече недолго. родители перевели его в другую школу... или они вообще переехала, не помню. он поплакал, прощаясь со мной. видимо, я была его первой любовью...
тут как раз время перейти к теме первой любви.

_________________
A TO!

B детском саду я любила двух мальчиков... в старшей группе Серёжу Аханина, а в подготовительной - Вову Цыпко. У меня даже соперница была - Ася (с тех пор это имя не люблю)
помню, играли мы в семью. Вова был папа, а мы с Асей - дочки... сели к нему на коленки с двух сторон и боролись за евонную мужскую ласку между собой...
первый, так сказать, эротический опыт...
В первом классе мне сначала понравился Женька Баркалов, упитанный зеленоглазый мальчик с девчачьими губками бантиком, но потом, увидев, что он нравится большинству девченок в классе я разлюбила его резко, зачем мне такая конкуренция...
С Женькой мы остались друзьями надолго, даже после школы, пока я не уехала в Молдавию.
Дружили мы вчетвером все школьные годы: я, Женька, Генка Возловский и Вовка по кличке Жила (он жутко не любил ету кличку, бил смертным боем всех, кто посмеет назвать его так, даже и за глаза)
Женька был дамским угодником с младых ногтей. Учился он средне, на троечки. Жил вдвоём с матерью, работавшей в бухгалтерии, в 12-метровой комнате в коммунальной квартире, где мы и собирались обычно всей компанией плюс какая-нибудь очередная Женькина девочка. Мама его, тётя Клава, не мешала нашим шумным посиделкам с гитарой, которой Женька увлёкся в 9-ом классе. Наоборот, она очень любила когда мы приходили и сидела в сторонке, улыбаясь. Она очень любила Женьку, который был единственным смыслом её жизни. Позднее, когда мы уже заканчивали школу, она вдруг как-бы опомнилась и бросилась "устраивать личную жизнь", приводя в дом то одного, то другого "папу". Некоторых из них Женьке приходилось "спускать с лестницы" со второго этажа... "Личная жизнь" не хотела налаживаться и тётя Клава, красивая, в общем, женщина, стала потихоньку спиваться... Она спилась окончательно, когда Женька ушёл в армию, а Женькина бабушка, её мама, жившая неподалёку в бараке (к ней мы тоже заваливались в гости всей кодлой) умерла... Вернувшийся из армии Женька нашёл мать безработной, умирающей от цирроза печени, с чёрным лицом и потухшим взглядом. Она умерла вскоре после Женькиной свадьбы...
Генка Возловский, наоборот, рос в крепкой дружной семье, опекаемый заботливыми родителями и старшей сестрой. Он был круглым отличником, зарабатывая свои "пятёрки" усидчивостью и подконтрольным трудом. Был он рыжеватым с конопушками по всему лицу, но, в общем, довольно симпатичным парнишкой.
Учился Генка с нами до 8-го класса. Потом его родители получили новую 3-комнатную квартиру и переехали в дальний конец Первомайской улицы, (довольно далеко от нас) а Генку перевели в Математическую школу. Учился он хорошо, даже отлично и всегда составлял мне конкуренцию - когда решали, кого послать от школы на Матиматическую Олимпиаду, то выбирали между мной и им... выбор падал поочерёдно, но мне казалось - чаще на меня.
Генка изыскивал все способы и приезжал к нам из своей дали на "посиделки" с гитарой...
После школы он успешно закончил Нефтяной институт, выyчился "на инженера", женился... в общем всё, "как у людей". Родители на свадьбу подарили ему ту 3-комнатную квартиру на Первомайке, перебравшись в кооператив.
А женился он, надо сказать, на своей двоюродной сестре (или троюродной? не помню точно) похожей на него как две капли воды. Тоже закончившей тот же институт, тоже прилежной и трудолюбивой...
Как я уже сказала, в нашей компании было четверо - я, Женька, Генка и Вовка. Мы вместе ходили на каток зимой, на пляж на реку Белую летом. Собирались у Женьки дома по выходным, пели под гитару, болтали, бесились...
Вовка появился в нашем классе, оставшись на второй год. Он был старше нас на год. Отчаянный хулиган и второгодник. Росту невысокого, худенький, но его боялись все жлобы в нашей хулиганской школе. Он был "заядлый". Дрался отчаянно. Умело. Зло.
Надо сказать, школа наша была в довольно неблагополучном райне. "Частный сектор", где я жила, отделяли от центральных улиц целый строй бараков, постоенных во время войны для эвакуированных с европейской части... Бараков было много, штук 20 или 30. пространство между ними занимали общественные уборные и площадки для просушки белья. Перед бараками всегда сидели мужики и бабы, лузгали семечки и "базарили"... иногда жутко дрались. Ходили слухи об убийствах на почве ревности и пьянки. Дети из бараков отличались от нас, "барчуков" из "своих" домов и от "городских". Они комплексовали и выражали своё "фе" кулаками.
В школу, в магазин за хлебом, к подружке... мне надо было проходить сквозь строй бараков по нескольку раз в день. Признаюсь, иногда, особенно вечером, было страшно. Я старалась прошмыгнуть как можно быстрее мимо зияющих незапертых дверей-входов в барак. Пару раз пришлось побывать внутри - длинный коридор с парой тусклых лампочек, освещавших множество дверей, в основном оббитых клеёнкой, или покрашенных масляной краской... огромная кухня, всегда в пару, там вокруг большой белой печи, стоящей торжественно посередине, суетились одновременно пару десятков хозяек: кто варил еду, кто стирал бельё в цинковом корыте, кто купал ребёнка... комнаты - девятиметровки с одним окном. обитатели - в основном рабочие с заводов, тоже эвакуированные вместе с цехами и станками во время войны.
Несколько бараков были заселены греками, депортированными из Крыма. это были самые шумные бараки. Темпераментные греки всегда громко кричали на непонятном языке... и не поймёшь - ругаются они или просто беседуют. У греков был самый главный бандит, которого боялись не только барачные, но и полгорода, наверное... звали его Юрка Синикиди. Он был безнадёжно влюблён в мою старшую сестру Лиду.
Она была красива, всегда аккуратно, по моде, одета, серьёзна. Шансов у него не было никаких. Он понимал это... Провожал её со школы домой, приговаривая: "Ты скажи своим сеструхам и старикам: пусть не боятся, их никто тут не тронет, хоть ночью, хоть днём! поняла?"

Так вот, Вовка был не из бараков. Он был городской. Жил в коммуналке на втором этаже пятиэтажки, где "Хлебный" магазин. Жил с родителями и двумя старшими братьями. Отец работал на заводе и "закладывал за воротник", скандалил... Вовка его ненавидел. За то, что бил мать, как напьётся. Он рассказывал мне, как ему приходилось полночи защищать мать от его кулаков. семья 5 человек в 12-метровой комнате в коммуналке... тогда ето было нормой. Все так жили.
В 5-ом классе мне дали его "на буксир". Я обязана была каждый день после уроков оставаться с ним и заниматься домашними заданиями. Иначе он уроков не делал. Вот тогда он в меня и влюбился (ето я узнала гораздо позднее)
В 6-ом классе наши мальчишки, будто наевшись яблок с древа познания, как Адам, вдруг осознали, в чём заключается разница полов. И понеслось. Они стали "бегать" за девчонками, "предлагать дружбу"... а как они преобразились! Стали приходить в школу с умытыми рожицами, прилизанными вихрами и в самостоятельно, тайком от матерей, расклешёных брюках... Клеши вставлялись другого цвета и материала (ну, что нашли!) и украшались цепочками в несколько рядов. Особым шиком было носить на ремне огромную пряжку замысловатой (на сколько хватило фантазии) формы, самостоятельно выточенную на станке.
И Вовка вдруг стал первым модником в классе. И, о чудо - мы, девочки, вдруг увидели, что он не двоечник и хулиган Жила... вернее не только... но и симпатичный мальчик с шикарной стройной, гибкой фигурой. Фигура у него и вправду была обалденная...

_________________
A TO!

Дело было в седьмом классе. Самым главным увлечением моим и одноклассников был тогда каток. Годом раньше кавалер мой старшей сестры Лиды, Валерка Ларкин, хоккеист, играющий за сборную города, подарил мне коньки, видимо списанные из команды. Настоящие "канадки"! Высокие хоккейные "фирменные"(!) импортные, предмет зависти всех мальчишек на катке... они были на 4 размера больше моей ноги... и я одевала их на 5 носков. На них я училась кататься, делала первые шаги по льду. А в седьмом классе родители, видя моё упорство по достижению спортивных успехов, подарили мне на день рождения фигурные коньки!!! Белые ботинки чехословацкой фирмы "Цебо"... и блестящие лезвия с зубцами для вращения (на "дутышах"-то я не могла кружиться)
Фигурное катание тогда было ооочень модно. Люди часами сидели у телевизоров, болея за Белоусову и Протопопова.
Спортом я никогда не занималась, но телом своим владею довольно хорошо, и вскоре я уже могла кататься вперёд, назад, по дуге, делать "дорожку", "циркуль", прыжок вполоборота и даже, единственная на всём катке - "кораблик"! Когда ноги "шире плеч" ставятся на одну линию и на внешнем либо внутреннем ребре лезвия конька, очерчиваешь большой круг. Особым шиком было - круг на внешних рёбрах... Ко мне подходили "большие мальчишки", лет по 18 и просили научить! У подружек от зависти подкашивались коленки!
В тот вечер, 4-го марта, мы с подружкой Иринкой Максютенко пошли на каток, намереваясь побыть там подольше, так как мои родители уехали на свадьбу в другой город, Ирка должна была ночевать у меня - и мы были свободны, как птицы!
Надо сказать, что меня "держали в чёрном теле" в смысле свободы - я должна была быть "как штык" дома в 19:00 зимой и в 21:00 летом. И это тогда, когда все девчёнки гуляли до 11-12 ночи свободно...
Мы пришли на каток, переобулись, оставив сумку с валенками у кромки льда и заскользили под музыку в лучах прожекторов.
А накануне было очень интересное событие: за несколько вечеров до описываемого, ко мне на катке подошёл мальчик и попросил показать ему, как кататься назад по дуге. Я, конечно, с радостью согласилась. Он оказался восьмиклассником из другой школы. Ну что мне было делать, я, чтобы не ударить лицом в грязь, сказала, что я тоже в 8-м классе... Где была моя голова? Маленького роста, худенькая, я от силы тянула на пятиклассницу... мальчик начал задавать наводящие вопросы: что, мол, вы сейчас проходите по физике? А по литературе?
ой-ёй-ёй... Как я не провалилась под лёд... Но он, вместо того, чтобы устыдить меня, начал расточать комплименты про голубые глаза и умение делать "кораблик"... Сердце моё растаяло и мы взявшись за руки, поехали по кругу, весело болтая и поглядывая друг на друга с интересом...
И вдруг... к нам подъехал Вовка Жила и сказал: "ты, шкет, отойдём? поговорить надо!"
Мальчик побледнел и покорно поехал за Вовкой, осторожно высвободив свою руку из моей.
Они стояли друг напротив друга и к ним постепенно съезжались все мальчишки с катка, образовывая плотный круг, вцентре которого стояли соперники, сжав кулаки. Слышались "подначки": "Дай ему!", "Вмаж!"
Началась драка. Её иxсод был предрешён. Против Жилы нет приёма...
На следующий день, войдя в класс утром, я увидела, что все мальчишки стоят вокруг Женьки Баркалова, который, раскрасневшись, живописал вчерашнее приключение: "А Вовка кааак даст! А Ольгин хахаль кааак упадёт!"
Я нашла Вовку. "Что это такое??!! Зачем ты побил мальчика???!!! Что он тебе сделал!???"
Он опустил голову и еле слышно прошептал: "А чо он... с тобой катался... я сам хочу... кататься... можно?"
И это - гроза всей школы и окрестностей! Склонив голову... краснеет, бледнеет, лепечет...
"Хорошо, - сказала я, - завтра вечером я покатаюсь с тобой. Но перед тем мальчиком ты извинишься!"
И вот 4-е марта. Мы с Иркой, свободные, как ветер, летим под музыку... К нам подъезжают Вовка с... ой, не помню имя мальчика, с которым он подьехал.. ну, не важно. Он берёт меня за руку и едет рядом покорный, с блаженной улыбкой...
Так начался наш "роман". Долгие годы 4-е марта мы отмечали вдвоём, как наш личный праздник.
Забегая вперёд, скажу, что наша дочка похожа на него очень. У неё такие-же, чуть раскосые зелёные глаза, длинные ноги и гибкая обалденная фигура...

_________________
A TO!

у меня нет родословной... уже никто не сможет помочь мне в составлении её... папы уже 12 лет, как нет... благословенна его память... мама слава Б-гу жива, ей 83... но она не помнит своих деда с бабкой...
Hачну с родителей папы. они жили в закарпатском селе Лисковате, на территории Польши тогда (сейчас зап. Украина) Дед был лесничим, бабушка вела огромное хозяйство - 9 детей, двухэтажный дом... папа был почти самым младшим... интересна история его рождения: когда бабушка почувствовала схватки, дед запряг лошадь в телегу и повёз её в больницу в город Самбор на другом берегу Днестра, лёд на котором был ещё довольно крепким, несмотря на начало весны... и вот, когда они проехали уже метров 10 по льду реки, он вдруг провалился и лошадь с телегой и дедом с бабой ушли на дно... но лошадка сильно хотела жить и она по дну как-то выбежала на берег... где дед увидел, что у него уже родился сын! под водой! старики в селе сказали, что такой ребёнок будет обязательно счастливым! так оно и получилось... в 17 лет папа нанялся к богатому помещику управляющим, и так хорошо повёл дела, что барин решил на свои деньги отправить талантливого паренька учиться во Львов в лесотехническую Академию...
там папа успел окончить только 3 курса... началась война. папу забрали в армию, на фронт. он рассказывал, что оружия на всех не хватало, им дали 1 винтовку на двоих и в атаку надо было бежать рядом. если одного убили - другой должен был взять его винтовку и продолжить атаку... так он воевал несколько месяцев. потом вышел указ Сталина, всех с территории Польши отправить в тыл на строительство военных заводов...
людей погрузили в вагоны и повезли на Урал. дело было зимой. на папе была только гимнастёрка и шинелька... в поезде он перемёрз и схватил сильнейшее воспаление лёгких... так что с поезда его сняли в Уфе без сознания и прямо в болницу... а там работала медсестрой моя 17-летняя мама... там они и встретились. папе было 21, маме 17... папа худющий, одни кости... красавец, несмотря на неболшой рост, умный взгляд больших голубых глаз, густая каштановая шевелюра вьющихся волос... и мама, - кровь с молоком, грудь 8 размера, натуральная блондинка с зелёными глазами и ослепительно белой кожей... и конечно - любовь!

к сожалению, у меня нет отсканированных фоток... вернее, были, но пропали вместе с загубленным мною в прошлом году компом...
так вот... родители решили пожениться... а была в больнице главврач. она вызвала маму к себе и стала отговаривать от етой "затеи" : " ты с ума сошла! он же еврей! иностранец из Польши! по-русски-то плохо говорит. больной, худой, зачем он тебе??? твоя родня его не примет и ты будешь несчастна..." затем она вызвала папу и стала отговаривать и его: "зачем тебе ета деревенщина??? ты образованый, умный парень, студент... а она кто? деревенская девчёнка! зачем она тебе? ты найдёшь девушку по себе!" и в таком духе, видимо у неё дочка "на выданье" ималась...

мама с папой сразу друг-другу всё рассказали, посмеялись и пошли "расписываться" в исполком...
у мамы имелась комната в бараке, куда она и привела новоиспечённого мужа после выписки из больницы... наутро брачной ночи молодой проснулся - а жена вся горит, температура за 40... тиф...
10 дней он ухаживал за ней. и выходил. в день когда она поправилась, он свалился с тифом - заразился, конечно. она его тоже выходила. и прожили они в любви 56 лет вместе, до самой его кончины от сердечного приступа, у неё на руках...
вот. родились у них 3 дочери. я - младшая...

а дед и баба со стороны мамы - русские крестьяне, всю жизнь прожили в деревне... вырастили 6 детей... когда старший, дядя Илья, погиб на войне, сгорел в танке, дед на свои деньги построил танк, который дошёл до Берлина с большой белой надписью на боку "Илья Кузьминых"...

когда я была маленкой, ездила на лето к бабушке в деревню "на поправку"... своя пасека в огороде - мёд в сотах трескала от пуза, парное молоко из литровой алюминевой кружки утром и вечером... в город возвращалась с удвоенным количеством "живого веса"...

а вся папина семья - и дед, и бабушка, и все сёстры и братья, тёти и дяди, двоюродные и троюродные... все были расстреляны фашистами и закопаны в братской могиле на опушке леса у села... папа после войны ездил туда, не нашёл никого, ни одного родственника не оставил ему проклятый гитлер... только одна, любимая сестра Цецилия, уехавшая в 1932 году в Израиль, спаслась... но я не нашла её, когда приехала в 1992 году... а папа так надеялся... до конца... на встречу...

_________________
A TO!

Начали мы с Вовкой "дружить", или "ходить", так ето тогда называлось...
Сейчас смешно вспоминать сленг той поры, словечки, произнося которые, мы чувствовали себя такими... "своими в доску"...
например - "понт". "Ну че ты понтишься" - то и дело слышалось со всех сторон. Или
-"Виталька ходит с Танькой!",
-"Так он же, вроде, с Наташкой ходил!?"
-"Не, он её бросил, она понтилась слишком"
Так было МОДНО говорить.
МОдно было (ой, умора!) подкладывать под платок из кроличьей шерсти старую мамину шляпу, предварительно отрезав ей поля. Её называли "протез". Так казалось, что под платком высокая причёска. Я придумала другое название етой подкладке - "проходи бабка" (от анекдота: стоит в трамвае здоровый детина с широченными плечами, весь проход загородил. Бабка дёргает его за рукав: "милок, посторонись, дай пройти". Он, не трогаясь с места, берёт плечо своего пиджака, отодвигает его и говорит: "проходи, бабка". Накладные, сталбыть плечи были у парня) Так и наши "причёски". Скоро все стали называть эти штуки "проходи бабка". У меня была классная "проходи бабка" под белым заячьим платком - не отличишь от настоящей причёски. А летом девчёнки делали "начёс" - в моде было, чтоб башка была величиной с ведро, иначе ты выглядишь, как "паинька". Я не делала начёса, носила длинные, почти до пояса, распущенные волосы на прямой пробор.
Так вот. Когда в школе узнали, что я "хожу" с Вовкой, начался форменный переполох. Учителя по очереди вызывали меня на "беседу по душам":
-как же так! Ты - круглая отличница, девочка из интеллигентной семьи! Что может быть у тебя общего с хулиганом и двоешником, потомственным алкоголиком" (а надо сказать, что мою первую любовь уже ловили в школе(!) с бутылкой водки, и пару раз пьяным, это в 15 лет...)
Я стояла потупившись и ничего не отвечала. Что у меня было в башке? Любовь...
Наконец моих родителей вызвали на педсовет... Папа хотел меня выдрать ремнём, но у него не поднялась рука на 14-летнюю "джульетту", замкнувшуюся в себе от такого грубого вмешательства в её личную жизнь.
меня стали запирать дома, не выпускать на улицу. Бедный Вовка сидел часами на крыше недостроенного дома на нашей улице, поджидая, когда я пойду за хлебом... Поход до магазина и обратно - это были наши свидания. А дома меня ждал скандал, если добыча хлеба занимала больше 20-ти минут.
В знак протеста я перестала учиться. Когда меня вызывали к доске, я торжественно вставала и громко произносила: "Я не готова" в пронзительной тишине... "садись, два!" - и весь класс охал в ужасе... а я, мстительно улыбаясь, садилась и победно обводила класс взглядом - на меня с восторгом смотрели 40 пар глаз моих единомышленников.

_________________
A TO!

...** лет назад в Уфе 7-го декабря разыгралась непогода. Ураганный ветер завывал в печных трубах, шёл снег, занося всё белой стеной - дома, деревья, дороги. Вьюга мела целую неделю, так, что когда пришло время забирать маму со мной из роддома, папа не мог приехать на такси, как обещал...
За мной он поехал на санях. Рыжей лошадкой управлял наш сосед дядя Ваня Кичкин. А впереди шёл бульдозер, расчищая дорогу. Бульдозерист весело материл непогоду, снег, зиму, в педвкушении двух бутылок водки, которые посулил ему папа за работу.
Наверное я была похожа на всех новорождённых: вечноголодное существо, сучащее ножками и ручками с малюсенькими пальчиками, умилявшими всех пап и мам во все времена... ничего особенного. Тем более - третья девочка в семье... Папа так хотел сына, но опять родилась дочь... я.
Папа хорошо отметил моё рождение с дядей Ваней и пошёл в местное отделение загса, "записать" малышку, меня тоесть, нового человека в этом мире...
А до этого они с мамой долго выбирали мне имя. Так как настроены они были категорически на мальчика, но получилась девочка, имя Олег, любовно выбранное ими загодя, явно не проходило...
Папа сказал: "давай, предлагай, а я буду одобрять или наоборот..."
Мама: "Люда!"
Папа: "блюдо!"
Мама: "Лариса!"
Папа: "а наоборот - асирал! Не, не пойдёт..."
Так они долго перебирали все имена, пока мама не скомандовала: "Всё, запиши Ларисой, и точка"
Ну папа и пошёл. В загсе служащая, обмакнув перо в чернильницу, занесла его над новеньким "свидетельством о рождении"...
- какого числа родилась дочка, папаша?
Папа, к тому времени окончательно дошедший до кондиции, задумался...
Служащая, опасавшаяся, видимо, как бы гражданин не заснул прямо у неё в кабинете, записала то число, какое было на календаре вчера - 13-ое! (о, ужас) Возможно она подумала, что папаша наклюкамшись по поводу свежерождённой вчера дочери... Не знаю. Только когда я получала свой первый паспорт в 16 лет, я попросила вписать настоящую дату - 7-ое! Ведь семёрка - счастливое число, в отличии от 13... правда?
Чиновница поёрзала на стуле... "Папаша! - повысила она голос, "как девочку назвали-то?"
Папа задумался... "Олег"...
-Как? Ольга?
Папа толи кивнул, толи закемарил, разомлев в тепле. Так и появилась имя Ольга в моём свидетельстве о рождении. Ну и хорошо! Спасибо той нетерпеливой тётеньке! Мне моё имя очень даже нравится!

_________________
A TO!

Родительский дом... самый первый, куда меня привезли на санях из роддома, я уже описала...
С четырёх лет и до 23-х я жила в родительском доме на Садовой. Он сниться мне по ночам до сих пор. Если мне сниться сон, будто я дома - то это обязательно - дом на Садовой...
По обе стороны калитки - две старые липы... одна из них, та, что справа от калитки была моей подружкой детства... правда-правда, когда мне было плохо, обидит кто, я приходила к ней, обнимала ствол, прижималась щекой к шершавой коре и тихим-тихим шёпотом рассказывала обиду... вот не помню, помогало ли мне это, наверное, да, если я рассказывала ей все свои секреты...
Когда я, уже давно живя в Молдавии, приехала в Уфу оформлять нужные бумаги для отъезда за границу, пришла на место, где стоял наш дом, снесённый несколько лет назад, нашла там эту липу... Она стояла у края дороги, её сестрица, что стояла слева от того места, где была калитка, совсем засохла, умерла, а она встретила меня лёгким шелестом пыльных листьев... обняла я свою подружку, и, совсем, как в детстве, тихим-тихим шёпотом рассказала, как же мне страшно уезжать навсегда в далёкие края... Она закачалась, зашумела всеми ветками! Она узнала меня!!!
За калиткой - двор... асфальтовая дорожка вела к деревянному крылечку в две ступеньки... этот кусочек асфальта всегда был расчерчен мелом для игры в "класссики". (помните? надо было скакать по клеткам на одной ножке, толкая носком сандалии каменную битку... сколько часов проводила я с подружками за этой игрой!)
Во дворе, кроме лип стояли три американских клёна, в тени которых папа поставил деревянную лавочку со спинкой, наподобие тех, что стояли во всех "парках культуры и одтыха" и стол. Папа называл лавочку "диванчиком" и любил летним вечером посидеть там с газетой. Газета и книга - это был весь его отдых... обычно, он, если не на работе, на которой пропадал по 12 часов в сутки, то в огороде: вскапывал, сажал овощи, поливал, собирал урожай... огород у нас был огромный! или казался таким, потомучто я была маленькой... 10 соток, поделённых на сад и огород. это уже отдельная тема - сад и огород, достойные подробного описания.

_________________
A TO!

Но сначала - палисадник!
На улицу выходили два окна дома, вот между ними и деревянным забором и находился палисадник с дорожкой, ведущей в огород и кустами крыжовника, ягоды которого неизменно поедались мной ещё зелёными и кислыми...
Я вообще всегда была торопыжка... Ждать, когда созреет, не было терпения. Половина урожая яблок поедалось мною в виде зелёных, сводящих скулы, "кислиц" - так мы называли маленькие, даже малюсенькие незрелые яблочки... Я залезала по приставной лестнице на крышу сарая и оттуда легко обрывала зелёненьких "яблочных детёнышей". Набивала ими карманы ситцевого платьица, и, растянувшись на нагретой июньским солнышком крыше, поедала их, рассматривая плывущие надо мной куда-то облака и мечтала, мечтала, мечтала...
это было моим любимым занятием - витать в облаках...
огород был большой. Весной мне доверяли вскопать одну грядку, и, надо сказать, я обожала это занятие, во мне погиб талантливый землекоп! Земля в Башкирии - жирный лоснящийся чернозём, одно удовольствие было вонзать заточеное папой лезвие лопаты в его недра и выворачивать наружу мягкий, даже пушистый, земляной ком, в котором всегда обнаруживалась парочка дождевых червей... Вот как (нечаянно!) разрезала их лопатой пополам и про шевелящиеся половинки - рассказывать не буду... гринпис заберёт...
каждое лето 6-го июня папа собирал первое ведро огурцов из парника... Начинал он строить парник в углу огорода ещё в апреле, как только сходил снег, земля просыхала и становилось готовой, после вкапывания и рыхления, принять семя, чтобы родить роскошный урожай для своих хозяев... то есть и для меня тоже! А уж так, как я, наверное, никто не пользовался этими щедрыми плодами.
Встав рано утром, когда старшие сёстры ещё спят, я бежала в сад... Для начала сьедала 10 яблок с моей любимой московской грушовки. Потом делала обход кустов малины, что росла вдоль забора. Все ягодки, налившиеся к утру спелостью исчезали во рту... потом наставал черёд вишне - раз-раз, красненькие огонёчки полетели вслед малинке... потом отправлялась к кустам белой и красной смородины, что стояли прямо рядом с качелями, сделанными папиными руками... "доила" смородиновые грозьдя и качалась: приятное с приятным... ну и полезное тоже, с полезным-же...
А вот мимо кустов чёрной смородины проходила совершенно равнодушно - так доставало ежедневное мамино задание: собрать ведёрко смородины для варенья, что и саму смородину невзлюбила.
Зато надолго задерживалась на грядке с зелёным горошком... поддев ногтем "створку" стручка, высыпала на ладошку весёлое горошье семейство... ооо, как вкусно... ммм...
потом бежала к грядкам с помидорами, выбирала несколько спелых, мясистых, налившихся бордовым... Помидоры я готова есть круглый год каждый день до сих пор!
Сёстры-засони не найдя ни малины ни вишни, сердились на меня. Но быстро забывали обиду... до следующего утра...

_________________
A TO!

Всю жизнь у меня жили кошки и собаки. Сначала о кошках. Когда я родилась, в доме жила большая белая кошка Маня. Она была уже старой, лет десяти, огромной и с независимым характером, как все её сородичи, впрочем. Я подрастала и проявляла живой интерес к её лапам, ушам и хвосту... это она ещё сносила, но интерес мой к её усам она мне простить не смогла... И когда я, двухлетняя, забыв о субординации, в очередной раз принялась дёргать её за упругие белые торчащие во все стороны, усищи, она возмутилась и, угрожающе шипя, царапнула меня... царапина прошла от правой брови, счасливо минуя глаз, через всю щёку... шрам от неё остался на долгие годы. И сейчас он виден. Лет до 4-х родные называли меня Артур. В то время вышел фильм "Овод" с Олегом Стриженовым в главной роли. У Овода-Артура был точно такой шрам.
"Шрам на роже, Шрам на роже для мужчин всего дороже"... а вот для женщин - наоборот. Но я о нём никогда не думала. Да и не все его замечают.
Самое интересное, что я, говорят, откликалась на "Артура"...
Когда мы переезжали из старого дома, идущего под снос, в новый, старая кошка Маня не пошла с нами. Она одиноко и гордо осталась сидеть посреди опустошённго "зала". Мама позвала её "кис-кис-кис", но она только отвернулась, словно скрывая слёзы. мама сказала: "Ну не хочешь, как хочешь, оставайся".
И мы все ушли... представляю, как стало жутко тихо в доме, покинутом жильцами... как же ей было одиноко...
Соседка сказала маме, что нельзя было оставлять кошку, прожившую в семье 14 лет, даже если она не хотела идти в новый дом. (бытует мнение, что кошки привыкают не к хозяину, а к дому, только я в это не верю - все мои коты и кошки любили исключительно МЕНЯ!)"Теперь из-за этого у вас не будут вестись кошки" - добавила соседка.
К несчастью она оказалась права. Все наши кошки жили в новом доме от силы 3-4 года, а потом с ними случалось что-нибудь ужасное, или под машину попадут, или крысиду наедятся где-то...
Изо всех моих питомцев мне запомнился рыжий кот Сёля и дымчатая персидская Ракета. Остальные не доживали и до года-двух...
Сёлю мама принесла от подруги по работе. Как всегда, когда в доме появлялся новый котёнок, это было очень радостное для меня событие. Маленький рыжий комочек тыкался носом во все углы, с интересом рассматривал мою протянутую к нему руку, лакал малюсеньким розовым язычком молоко из блюдца...
"Место" ему я, конечно, устроила в своей комнате. Но это для отвода глаз. Как только мама гасила в комнате свет, кот тут же прыгал ко мне в постель, залезал под одеяло, сворачивался клубком в ногах и "попев" немного свою песню "мур-мур-мур", как бы колыбельную для меня, засыпал.
Мама иногда делала "облаву" на предмет изьятия "рассадника глистов" из моей комнаты, вбегала в комнату, включала свет... но Сёля всегда успевал выскользнуть из-под одеяла и скрыться под кроватью. Он знал, что если мама застанет его в постели - всё, каюк, его выгонят из моей комнаты, и его ждёт ночь на кухне под батареей...
Появившись в нашем доме маленьким котёнком, персидская дымчатая красавица с огромными круглыми жёлтыми глазами, в первую же минуту принялась носиться по комнатам, как угорелая. Она молниеносно вскарабкивалась по тюлевым занавескам наверх, прыгала оттуда, растопырив лапы и удивительно пушистый хвост, как белка... Я не успевала следить за её перемещениями... "Вот это Ракета!" - восxищённо сказала я... Так она и стала Ракетой.
В смекалке она пошла дальше Сёли. На ночь она забиралась ко мне не под одеяло, как он, а в пододеяльник. Так, что мама, устроив очередную облаву, сколько не поднимала одеяло в поисках "этой негодяйки", никогда не могла её найти. И однажды Ракета окотилась у меня в пододеяльнике! Прихожу со школы - а Ракета меня не встречает... смотрю - пододеяльник на постели шевелиться... а она там кормит и облизывает своих крохотулечных малышей... вот дела. Мама тогда жутко ругалась, пришлось выбросить и одеяло и пододеяльник. Они пошли на подстилку кошке с котятами, и постелила я им под своей кроватью, т.к. кошка категорически не хотела уходить из моей комнаты никуда.
А однажды летом она была "на сносях" и я, чтобы она не повторила свой фокус с пододеяльником, отнесла её в баню, которую папа построил в углу огорода. Я положила её на подловке в предбаннике на заранее разостланный старый байковый халат и хотела уйти... но не тут то было! Она сxватила меня зубами за палец и стала тянуть к себе на подловку, издавая такие изумительные мурлыкающие звуки, которыми она "разговаривала" только со своими котятами и со мной... Несколько раз я уходила, но она с громким мяуканьем бежала за мной... я возвращала её на место. Живот её ходил ходуном, котята вот-вот должны были появиться на свет... мне было страшно, и я всё-же умудрилась сбежать. Когда я возвратилась от подружки, я нашла мою красавицу с котятами... в моём пододеяльнике!

_________________
A TO!

ЛЁКА!

С ОГРОМНЫМ удовольствием, а где и с "мурашками по коже", прочла я твои "мемуары"!! люблю такое, в таком стиле и о таком)))

спасибо, действительно порадовала;
пиши ещё!

Лёка, напиши ещё чего-нибудь,
про любовь, если можно

а что, правда - это можно читать? все ети "много буков"? ты прочла? да? и интересно??? тогда буду дальше писать...

_________________
A TO!

Лёка, гыгы, это тот редкий случай, когда я прочла прозу в сети
мне - понравилось, меня, можно сказать, "захватило" ,я живо себе всё это представила и поэтому я ж не для "красного словца" попросила тебя написать еще что-нибудь))))

ну да, про "кошек и собак" я не читала ,каюсь.
но, может, прочту как нибудь.
но то ,что мне было интересно (лирика "жизни и любви" ,как ты догадалась , наверно) прошли на "ура!".

так что, я жду продолжения банкета

И я люблю читать такое. Оно и на нас похоже и своё особенное. Вроде соседки из-за стенки с которой всю жизнь в одном доме.

Спасибо ЛЁКА, очень понравилось.
Тепло и по доброму.
Продолжай обязательно:)

пиши обязательно

_________________
отрежьте женщине крылья-она пересядет на метлу

собаки
самая первая собака, жившая у нас, которую я помню - Принц. полукровка, полунемецкая (не восточно-европейская!) овчарка. Он жил у нас долго, до глубокой старости. Жил в будке, которую построил ему папа, сидел на цепи и сторожил дом. это был очень преданный пёс. Я была ещё маленькая и не помню момента его ухода... его самого помню, а как он умер - нет.
После него был дворянин с очень длинной и густой шерстью. летом мама, предварительно напоив люминалом, стригла его наголо а из шерсти вязала необыкновенно тёплые носки и варежки. В любой, самый лютый мороз ноги и руки грелись, как в печке...
Потом у нас появилась восточно-европейская овчарка Альфа. Она была великолепна. Просто красавица. я её очень любила. и она меня... Когда мне было лет 15-16, у нас случилась очень холодная зима. Папа дополнительно оббил старым ватным одеялом Альфину будку изнутри, а снаружи обшил толем, но Альфа всё равно простудилась и схватила воспаление лёгких...
Мама разрешила завести её в дом. В комнате она казалась просто гигантской: хвост около двери, а голова, покорно лежавшая на передних лапах - почти у противоположной стены...
Лежала на ковре, кушать отказывалась, только пила немного... Вызванный ветеринар укоризненно покачал головой... слишком поздно.
Когда я вернулась из школы, Альфы уже в доме не было... и нигде не было... я никак не могла простить себе, что не смогла убедить маму забрать её домой, как только начались сильные морозы... все думали обойдётся, как всегда, ведь не первую зиму она живёт во дворе...
Потом я прочла, что восточно-европейские овчарки, несмотря на довольно густую и длинную шерсть, очень легко простужаются.
Несколько месяцев у нас не было собаки... мы горевали, вспоминали её... особенно случай, когда её пытались свести с кобелём, выдать замуж, так сказать... об этом случае пожалуй стоит написать подробно:
Однажды летним вечером ка нам в калитку постучали. Я открыла, передо мной стояли такие... солидные мужчина и женщина и смотрели с улыбкой мимо меня... их восторженные взоры были устремлены на Альфу.
"Наконец-то мы нашли нашему мальчику достойную пару! - пропела женщина довольным голосом. "да-да!" подтвердил мужчина...
-Девочка, а папа-мама дома?
-Дома...
Из разговора родителей с гостями выяснилось, что у этой пары есть пёс, овчарка, который достиг половозрелого возраста и очень скучает по будущей невесте. они долго искали ему достойную пару, заглядывая во дворы (бедолаги) и вот, наконец, нашли. Договорились, что в воскресенье они приведут жениха для знакомства.
И вот в выходной они явились с огромным кобелём, просто зверь... Альфа ему сразу понравилась, а вот она сначала кокетничала, потом поиграла-побегала с новым другом, но вот в любви - категарически отказала... Он и так и сяк, а она - нет и баста! Уговаривали её все хором, вроде уговорили... и тут он оробел, не смог "приступить к исполнению"...
Уже вечер... Хозяин кобеля предложил запереть сладкую парочку на ночь в сарае, авось у них сложится. А утром они заберут его домой. Все одобрили предложение и, с облегчением, разошлись.
А ночью кобель сделал подкоп и выбрался из сарая... Утром родители хотели пойти на работу, стали дверь открывать, а она не открывается - кобель рзлёгся на крыльце и угрожеюще рычал, скаля огромные клыки при каждой попытке приоткрыть дверь... Его "папочка" с "мамочкой" всё не приходили... родители уже опаздывают на работу... а вы знаете, что такое опоздание на работу для людей сталинской эпохи, когда за опоздание давали срок... ужас. папа придумал - привязать верёвку к дверям коридора, открыть дверь, убежать в прихожую, а когда зверюга войдёт в коридор - потянув за верёвку, захлопнуть за ним дверь. Так он окажется запертым в коридоре. Самим вылезть в окно и путь на работу свободен! Сказано - сделано. Кобель рычал, царапался в ловушке... Родители закрыли дверь в коридор на ключ... и тут... вспомнили, что вся обувь осталась там... пришлось им идти на работу в тапочках... А папа, между прочим, начальником работал, его шофёр Юра, двухметровый белобрысый немец, уже давно с интересом наблюдал за всеми "манипуляциями" родителей, возвышаясь над калиткой... особенно ему понравилось их вылезание из окна в тапочках!
Я осталась дома ждать хозяев кобеля, которые пришли только к обеду... я уже разволновалась вся, страшно ведь...
Тётенька с дяденькой забрали собачку... так наша Альфа и не стала мамой...
потом долго родители рассказывали гостям эту байку... как они в тапках на работу... даааа...

_________________
A TO!

собаки2. Джек.
Летним вечером муж моей старшей сестры вернулся с работы не один, с ним рядом шёл огромный чёрный дог... осмотрев двор серёзным, угрюмым взглядом умных карих глаз, он направился к Альфиной будке, которая уже полгода стояла пустая.
Витя, зять, рассказал, что собака пристала к нему по дороге. Просто пошла рядом. Пёс был явно бездомным. Худые бока запали, короткошерстная шкура с грязными разводами и давно приставшими репьями... С первого взгляда было понятно, что собака голодна, как волк. Мы с Витей быстро "наладили" ему ужин, слив в старую кастрюлю вчерашний суп (мама была на дежурстве), пару котлет, накрошили туда полбуханки хлеба. Содержимое кастрюли исчезло через минуту, а Джек, так мы с Витей окрестили нашего гостя, смотрел на нас с осуждением: мол, ну вы даёте, что я вам - пудель, давайте ещё!
Поев, Джек зашёл в будку и свернувшись калачем, как кот, мирно уснул.
Так он стал у нас жить. Он признал Витю за хозяина и подчинялся ему безпрекословно. Но вот прицепляться к цепи категорически отказался. каким-то образом он всегда освобождался от оков и молча скакал по огороду за обезумевшим от страха котом. Почемуто Джек никогда не лаял. Только если кто-то стучал в калитку, он подавал хриплый низкий голос.
Наступила зима. У нашего зятя, кроме гитары и кларнета, было хобби - охота и рыбалка. По первому снегу он пошёл на охоту и взял с собой Джека. Вернулся он один... рассказал, что пёс убежал без оглядки, как только Витя выстрелил по зайцу. Ну что делать... погоревали, решили подождать, а вдруг найдёт дорогу домой... ругали Витю, что плохо искал собаку, надо было по следам пойти...
Через несколько дней выхожу утром в школу - вдруг через забор метнулось что-то черное... Перепрыгнув почти двухметровый забор, Джек подскочил ко мне и облизал мне всё лицо. Он был весь мокрый, видимо бегал по сугробам в лесу...
С тех пор он взял привычку, перепрыгнув через забор, уходить гулять на пару дней. Возвращался тем же макаром. Голодный и довольный. Соседи стали жаловаться, что он пугает их, запрыгивая через забор в огород, гоняет по дворам котов и кур... Витя принял решение отвезти его в деревню к тётке, куда он часто ездил охотиться зимой и рыбачить летом. Как-то в очередной раз приехав с охоты, он рассказал, что Джек и оттуда убежал. Уж очень любил он свободу... больше мы его не видели...

_________________
A TO!

собаки 3. Гром.
Когда я была в роддоме, рожала дочку, у нас в доме появился новый сОбак... Папе кто-то подарил щенка восточно-европейской овчарки.
Раньше в роддоме лежали неделю после родов, это сейчас на третьи сутки - домой, а тогда целую неделю наблюдали за роженицей и ребёнком... Вот как-то в очередной раз в назначеное время подхожу с дочей на руках к окну, смотрю вниз, а там мой благоверный со щенком на руках! я ему, значит, ребёночка показываю, а он мне - щенка!
А щен - красавец! Лобастый, крупный, лапы - просто огромные, сразу видно, что будет необычно крупная собака. Так и было. Он рос не по дням, а по часам. Такой проглот! Папа договорился с подчинённым ему рестораном и каждое утро нам привозили ведро помоев для собаки, да каких - недоеденные вечером котлеты, стейки, куриные ножки... Гром, так мы назвали щенка, лопал за обе щёки и вырос гигантским псом. Месяцам к 10-ти он был уже ростом с телёнка. Башка с боченок, но бестолковая. Он не хотел учиться командам, не различал своих и чужих, ласкался ко всем. И однажды его украли...
Перед этим было нечто странное: поздним вечером, когда мы уже укладывались спать, вдруг под окнами послышался шум, пробежал Гром, ломая кусты крыжовника в палисаднике. Папа вышел во двор и поймал собаку. Вернулся, рассказал, что пёс порвал толстенную цепь, да так ровно, как обрезал... (потом-то мы узнали, что мужик, который задумал его украсть просто обрубил цепь топором)
Через пару дней, я была дома одна с грудной дочкой и двумя маленькими племянницами, трёх и пяти лет. Вдруг я услышала чужие мужские голоса в той части двора, где по идее никого чужого быть не могло, там обитал Гром! Раздвинула шторы и обомлела! На меня смотрели две явно пьяные рожи, а Гром спокойно стоял рядом, вместо того, чтобы слопать их к чёрту, как положено по уставу собачьей службы...
В руке один из мужиков держал топор...
Девочки прижались ко мне с двух сторон, я сильнее прижала дочку к груди, в которой бешено колотилось сердце... а вдруг это бандиты? воры?
-Я сейчас милицию вызову! Уходите отсюда сейчас-же!
И я бросилась к телефону, позвонила папе, который работал недалеко от дома. Когда он прибежал домой, мужики уже убрались со двора.
где-то через неделю после этого происшествия к нам в гости приехали дядя с тётей из деревни. мама накрыла стол и мы все сидели за столом и весело чему-то смеялись. Вдруг Гром начал лаять, колотить лапой в окно, встав на задние лапы, заглядывал к нам в комнату и громко лаял... А мы еще пуще веселились - смотрите-ка, он тоже хочет к нам, так у нас весело.
Вдруг стало тихо, собака перестала лаять и, некоторое время спустя, папа забеспокоился: "Выду-ка я, посмотрю, не оторвался ли он опять..."
Он вышел во двор и тут-же забежал в дом с криком:"Грома украли!"
Мы высыпали на крыльцо. Цепь была обрублена топором, калитка распахнута настежь, Грома нигде не было...
Папа, дядя и я побежали по улице искать... да где там, и след простыл... Я заплакала, так жалко глупую псину, он же ещё щенок, в сущности, ему и года нет...
"Да где же этот Вовка??!! - сердилась я на своего мужа, который давно уже должен был вернуться с работы... Тут такие дела, а он шляется где-то..."
Мы с папой потерянно стояли посреди улицы, оглядывались и всё не могли поверить, что больше никогда не увидим нашего весёлого Громчика... И вдруг! Вдруг мы увидели Вовку, ведущего Грома за обрубок цепи...
Мы бросились к ним: "Как? где? где ты его нашёл?
И Вовка рассказал нам всё, уже сидя за столом: шёл он с работы, торопился, знал, что гости приехали, что стол накрыт... и вдруг увидел двух мужиков, которые тащили упирающегося Грома... Он подскачил к ним: "Мужики! Это моя собака! Куда вы его ведёте?!" Гром с радостным визгом бросился было к Вовке, но мужик ударил его ногой: "кууда! на место! Это МОЯ собака и ты лучше уходи по добру, по здорову, куда шёл!" и угрожающе поднял топор...
Вовке ничего не оставалось, как ретироваться. Но он стал идти за ними по пятам на некотором удалении. пошли по улице Горького, мимо двора, где жил знакомый Вовки по работе, пацан по кличке Амбал. Он действительно был настоящим амбалом - метра 2 ростом, с огромными кулачищами и лицом уголовника (хотя по жизни был простым работягой)
Вовка забарабанил к нему в окно: "Выходи скорее и монтировку прихвати!" Тот не помедлил ни минуты, ещё и брата прихватил. С такой мощной поддержкой Вовке хватило двух минут, чтоб отобрать Грома у похитителей...
А через год мы всей семьёй переехали жить в Молдавию, дом продали. И вместе с домом новым хозяевам достался и Гром...

_________________
A TO!

я уже писала, что все мои родственники по линии папы погибли в польских лагерях смерти и только он и его старшая сестра Эти спаслись от рук гитлеровских палачей.
Сестра Эти в 1932 году уехала в палестину, тогда еще не было государства Израиль, и до 1939 года, когда Польшу оккупировали фашисты, они с папой переписывались и он знал, что она вышла замуж за своего жениха, к которому и поехала...
Когда началась война с Германией, папа учился во Львове. Как он попал в Россию, я уже писала. Всю жизнь он пытался найти своих родственников, но в Советском Союзе это было почти невозможно.
Когда я уезжала в Израиль в 1992-ом году, папа написал мне в блокноте полные имена своих родителей, сестры с её мужем, и просил найти их в Израиле. По приезде я подала в Минюст просьбу о поиске, мне ответили, что такие люди в Израиле не проживают... Послала запрос в яд-ва-Шем, музей Катастрофы, оттуда мне тоже прислали ответ, что в документах музея такой фамилии не обнаружено...
Я перестала искать. Это была моя большая ошибка...
Папа! Тётя Эти, простите меня, что я недостаточно старалась чтобы вы встретились при жизни... теперь-то вы уже вместе... на небесах...
Вчера вечером я сидела за компом и мило беседовала в Скайпе с друзьями из клуба Что?Где?Когда? где я зависаю за игрой уже который год... Вдруг Андрей сказал, что его отец из Польши и читал газету "Трибуна люду".
Я говорю: "аналогично!"
Виктория сказала: " а где он жил?"
Я ответила... и вдруг мне в голову стукнула мысль пробить название села в Гугле... Пробила, мне принесли ссылку на ЖЖ Виталия Бережинского, который тоже ищет своих родственников, потерянных во время войны...
Я написала ему. И сразу получила ответ, что он вроде бы видел такую фамилию в документах музея Катастрофы "Яд-ва-Шем"... через минуту он прислал мне документ, заполненный на погибшего в польском лагере смерти... моего отца!!! его имя, фамилия... фотокарточка, где он совсем молоденький, лет 8-10... ПАПА!!! Я чуть со стула не упала... всё читала и читала документ...
В полвторого ночи ко мне в комнату вошла мама: "ты чего не спишь? что с тобой???" - видимо на меня было страшно смотреть... я рассказала ей...
Всю ночь мы с мамой не спали, пили валерьянку и ждали утра. В документе был адрес и телефон заполнившего его... в графе "отношение к погибшему" было написано "племянница"... Моя двоюродная СЕСТРА!!! Боже мой...
В Израиле у меня нет родственников... мы тут совсем одни: я, мама, сын и дочь... и вот теперь я нашла сестру! Руки мои дрожжали, когда я набирала её телефон...
Мы проговорили больше часа. Она хотела, чтоб я немедленно приехала к ней.
И знаете, что самое обидное - моя тётя Эти умерла два месяца назад... а какое-то время назад они жили в Герцлии, городе, где я живу уже шестнадцатый год... Наверняка мы много раз встречались на улице, проходили мимо, не подозревая, что уже много лет ищем друг друга...

_________________
A TO!

с ума сойти...
читала с "мурашками по коже"...
нет слов

За что и люблю всяческие мемуары. Они живые. Трогают или нет тебя сами события, но они всегда интересны для восприятия.

Папа... говорят, что дочки всегда больше любят отцов, а сыновья - матерей. Это правда. Я очень любила папу. Помните, когда мы были маленькими, незнакомые глупые тёти, обычно спрашивали, наклоняясь к самому лицу и приторно улыбаясь: "ты кого больше любишь - папу или маму?" Дурацкий вопрос, правда?самый первый дурацкий вопрос, с которым мы сталкиваемся в жизни... потом их будет много. А пока мы стоим, хлопая ресницами и торопливо прокручиваем в голове вариант ответа, который обычно звучит, как: "и папу и маму", если у вас полная семья и вы хорошо воспитаны... ведь так хочется сказать: "а не пошла бы ты со своими вопросами"...
Я серьёзно думаю, что я и мои сёстры разошлись со своими мужьями только потому, что папа задал нам изначально высокую планку... ведь говорят еще, что дочки ищут мужа, похожего на отца, а сыновья - жену, похожую на мать.
Так вот, папа завысил эту планку так, что никто не мог достать её даже близко.
Он был очень умён. Это было видно сразу, по взгляду... а уж поговорив с ним, вы навсегсегда остались бы пленником его рассказов...
Он был очень красив. Несмотря на то, что был совсем маленького роста, это не бросалось в глаза. Не замечалось никем. Кожа его была довольно смуглой, гладкой и матовой... тёмно-каштановые волосы, слегка вились, крупной волной. Густые тёмные брови разлетались от переносицы к вискам а глаза, пронзительно- голубые глаза, смотрели спокойно и чуть насмешливо...
У него было много женщин. Да. Он изменял маме. И я это знала. Знала, и это сидело болючей занозой в моём сердце долгие годы... а уж в мамином...
Он пропадал на работе с 7 утра до 11 ночи. Что ж, он был директором и в его подчинении находилось больше сотни людей и большое хозяйство.
Но дома он умел делать всё. Например, он готовил лучше мамы. И часто стоял у плиты, причём было видно, что ему нравится это занятие, видно было, что готовит он - с удовольствием. Какую он делал фаршированную щуку! это была песня, а не щука! во-первых, он одним верным движением снимал с неё шкуру, как чулок с женской ножки... делал фарш и начинял им "чулок", зашив белыми нитками все "дырки". Потом, когда рыба была готова, он, словно хирург, снимал швы и нарезал её, источающую душераздирающий аромат, на порции, раскладывал на блюде, обкладывал зеленью... натюрморт, а не ужин...
Я уже рассказывала, что у нас был большой сад. Он был тщательно ухожен папиными руками.
А книги! У нас был огромный книжный шкаф, где под стеклом, в три ряда стояли тома. Папа всю жизнь собирал библиотеку.
Которую мы потом бросили, уезжая в Израиль...
Папа, папа... Я очень виновата перед тобой... Прости меня. Ты всегда прощал меня. Ведь ты меня любил. Правда, папа?

_________________
A TO!

Лёка, еще раз спасибо !!!

тебе спасибо, Снежок, мне очень важно мнение людей...

_________________
A TO!

Ты продолжай, Лёка, это тема благодарная, живая.

Недавно, наконец, нашла одноклассницу на суперпопулярном теперь сайте "Одноклассники"... Галка! как же я рада! Она теперь живёт в Москве, всё у неё замечатеьно, молодец! Общение с ней всколыхнуло новую волну воспоминаний о детстве, школе, улице, на которой мы с Галкой выросли... Кроме того, что мы были одноклассницами, мы жили на одной улице - Садовой, утопавшей в зелени садов. Это не тафтология - это правда. Садовая была "одноэтажная" улица с частными домами, деревянными и кирпичными, которые, порой и не видно было за зарослями сирени и черёмухи в палисадниках... а ещё мальвы перед каждым домом, и "золотые шары".. Это летом, а зимой - сугробы вдоль заборов, в которые приходилось забираться, ведь улица становилась совсем узкой и если ехал грузовик, а ты зазевался и не успел пробежать до "туннеля", прорытого в снегу к чьей-нибудь калитке, то всё, хана - лезь в сугроб...
Начиналась она от Новочеркасской, на которой стояла наша школа и бежала вниз, чуть петляя, до самой реки Белой, до пароходной пристани "Дежнёво", которая в детстве казалась мне огромным чудовищем, пришедшим на водопой... Иногда я просыпалась по ночам от пронзительно-тревожных пароходных гудков. Я таращилась во тьму и жутко боялась, почему-то этот звук ассоциировался у меня с войной или каким-то волчьим безысходным одиночеством во враждебном мире...
Почему пристань называлась "Дежнёво" - когда-то тут была деревня Дежнёвка, где я и родилась, между прочим. Потом её снаесли, так, как город подошёл к ней вплотную и слопал, не подавившись. Наш дом снесли, дали какую-то компенсацию и родители купили на неё крохотный кирпичный домик с огромным огородом на Садовой, чуть в стороне от городских новостроек. А на нашем бывшем огороде, по словам мамы, построили Дворец культуры им. Серго Орджоникидзе, куда мы потом бегали в кино и на концерты заезжих гастролёров. Перед дворцом был огромный круглый фонтан, а на Новый год там ставили высоченную городскую ёлку и ледяную крепость вокруг неё с ледяными дедом Морозом, Снегурочкой и горками, на которых в новогоднюю ночь катался подвыпивший и добрый от весёлого праздничного братства, народ...
Я отвлеклась... так вот - деревня Дежнёвка. Она слыла в народе "жиганской". Моя бабушка, мамина мама, жила в шестидесяти километрах от Уфы в большом селе Новонадеждино. Она рассказывала мне, что когда крестьяне везли воз сена в город на продажу, Дежнёвку надо было проезжать на полном скаку - за санями бежали толпы "щипачей" и выхватывали из стога сено, кто сколько сможет... иной раз зазевавшемуся крестьянину приходилось разворачивать лошадь домой, не доезжая до базара - всё сено успевали выхватить дежнёвские "жиганы", так называли воришек рангом пониже, чем, например, карманники или налётчики... сейчас сказали бы - хулиганы. Мой дедушка сажал бабушку с вилами на воз сена и она должна была "отпихиваться" от щипачей, пока он нахлёстывал лошадь. Ну всё это было, конечно, задолго до моего рождения...
Галка жила "внизу", почти у самой речки. Мой же дом стоял вначале улицы, третий по счёту, и мне было гораздо ближе добираться до школы. Но я всё равно всю дорогу опаздывала. Зато Галке было совсем ничего до пляжа, что начинался слева от пристани. Белая - широкая судоходная река, по которой всё лето сновали туда-сюда пароходы, баржи с песком и щебнем и огромные плоты, сплавляемого вниз по течению реки, леса. на эти плотах мы "катались", доплыв до них и оседлав бревно, потом ныряли с них, дурачились... как давно это было...

_________________
A TO!

про Папу понравилось

о первой работе в Израиле
Ну, самая первая - это уборка у соседки. Вместо того, чтобы шагать с утра в ульпан, я переходила двор и часами старательно убирала запущенную квартиру многодетной матери-одиночки, сутками пропадающей на работе... окна, двери, полы, ковры, кафель в ванной комнате и всё остальное... 3 раза в неделю... 10 шекелей в час. А иврит "схватила" на улице, в магазине... ульпан даёт только представление о грамматике, о которой я представления не имею, т.к. пропустила ульпан. После "окончания" ульпана я пошла на биржу труда и получила направление на работу: на фабрику по производству кожаных ремней. С утра, надев симпатичное платишко с рюшечками, сшитое в "Ателье мод" города Бендеры, я шагала на работу, представляя себе эту фабрику навроде часового завода из старого фильма про семь нянек: чистота, свет, цветы... я улыбалась солнышку и собственным мыслям... И вот он - заветный адрес... но что это? Вместо кирпичного здания из фильма - огромный каменный сарай без окон ... вместо дверей - большие распахнутые ворота, за которыми полутьма... захожу в ворота... Боже мой: всё помещение сарая заставлено станками, швейными машинками.. на цементном полу обрезки кожи, грязь, пыль... В углу пылающая печка, в которой внушительных размеров дяденька варит жутко воняющий металл, из которого он тут-же штампует "обзамим" - пряжки для ремней со знакомыми буквами "LIVI'S"... на двух огромных столах возвышаются горы готовых пряжек.
смотрю я на это "великолепие" и вспоминаю, как выкатила шары на служащую в "лишкатке" (биржа труда) "Как на фабрику??? я - библиотекарь!" на что она, криво усмехаясь, ответила что-то вроде "на всех библиотек не наберёсси, понаехало, панимаш, все профессора, на фабрике ручками поработаешь, ниче с тобой не буит"...
А надо сказать, что кроме меня сарай, с застывшим в глазах ужасом, рассматривали еще 11 горемычных, алкающих заработать на корочку хлеба, разновозрастных гражданок... К нашей стайке подошёл хозяин Моше, "парси" (иранский еврей) высокий красавец "косая сажень в плечах": "Идите все к столам, разбирайте фурнитуру по баночкам" - и выдал нам кучу пластиковых коробочек. "Поняли? отдельно пряжки, отдельно "украшения".
Окружив столы с горами железяк, мы начали сортировать их по коробкам. Стоя. Скоро ноги стали затекать с непривычки, и мы начали искать на что бы присесть. Оглядев всё помещение, мы нашли еще 2 стула-ветерана и по очереди пристраивали на них свои зады. В сарае было плохое освещение. пару лампочек под высоченным потолком не делали "погоды". Я задрала голову в поисках источника света и с удивлением увидела, что стены вверху не сходятся с потолком сантиметров на 40, крышу поддерживали квадратные столбы... опа, а как-же зимой? дождь и холод будет беспрепятственно литься сюда... я поёжилась.
две швеи старательно строчили на машинках ремни, один за другим. И относили их к женщине, которая на станке присобачивала к ним пряжку. Она была явно "из наших". Тщательно уложенные волосы, полная "боевая раскраска", как в театр... отглаженная кофточка, прямая спина. И смотрит огромными голубыми глазами чуть надменно... Потом оказалось - точно, "наша", из Ташкента, Римма, да еще коллега - библиотекарь...
Часа в 3 дня хозяин подошёл к нам: Ну что, закончили?" Ладно. Все свободны. Мне нужна только одна работница. Вот ты - остаёшься!" И указал на меня. "Остальные - прощайте!"
Римма потом сказала мне: "я так и знала, что он тебя оставит. Все так старались, морщили лобики, а ты непринуждённо, отсавив ножку, с полуусмешной на устах перебирала ети цацки так ловко, будто всю жизнь только этим и занималась"
Нужда заставит...
У меня было несколько "должностей" - во-первых я была "завхоз". Должна была знать где что лежит, мгновенно находить среди полусотни коробочек нужную, с "орлами", например.
Во-вторых, на таком-же, как у Риммы станке пришпиливала пряжку к ремню.
В-третьих - протягивала по Мошкиному (мы звали хозяина Мошка)приказу ремни сквозь специальные такие валики, после чего на ремне появлялось тиснение - вдавленные рисунки: орлы, цветы и прочее
В-четвёртых: на станочке соединяла детали пряжки в единое целое
В-пятых: когда приходили заказчики или другие "гости", Мошка высовывался в окошечко своей конторки и кричал: "Ольга! кофе!" и я должна была идти в закуток готовить им кофе. Вот этого я терпать не могла и с удовольствием перепоручала каждый раз это задание Ирене, швее, которая рада была разогнуть спину и "прошвырнуться" в конторку к гостям.
Ну и в-шестых: делала то, с чего и начала "карьеру" - разбирала завалы пряжек и металлических украшательств по коробобочкам.
проработала я там 8 месяцев. Пока Мошка не прогорел из-за любви к телефонным забавам - он часами сидел, задрав ноги на стол и блаженно улыбаясь, слушал "секс по телефону", прижимая трубку к уху... А жена его была - ну красавица! глаз не оторвать. У них случилась распространнённая тут "трагедь" - она ушла в лоно религии, он не захотель последовать за ней... Развод. Двое прелестных маленьких мальчиков ушли за матерью отращивать пейсы, а он завёл дорогое "хобби" - секс по телефону. Стали приходить многотысячные счета с телефонной компании, которые он откладывал на "потом"...
Помню, как я получала "зарплату". Платил нам Мошка 5 шек. в час. Наличными. В конце недели работники выстраивались в очередь перед конторкой и по одному скрывались за её дверьми. Работников было девять. Первыми шли израильтяне. Потом мы, русские: Римма, я и Таня. Моя очередь, захожу. Мошка должен мне за неделю 175 шек. Тяжко вздыхая, он лезет в карман.. достаёт оттуда 10 шекелей, смотрит на них долгим взглядом... и со вздохом облегчения возвращает денюжку назад в карман: "давай на следующей неделе, а? У меня нету сейчас, все раздал, что были" - говорит он с лучезарной улыбкой... Я начинаю мямлить о том, что мне платить за квартиру нечем, но он меня уже не слушает, рука тянется к телефону... но он отключен за неуплату... Мошка хмурится и раздраженно бросает: "Ты видишь?! потом-потом!" Когда я наконец, уволилась, я еще целых 5 месяцев ходила к нему каждый четверг, пока он не отдал мне все долги... все ли? не помню уже... может, половину...

_________________
A TO!

В начале девяностых открыли границу с Румынией и многие ринулись познавать неизвестное пространство. Вернувшись, рассказывали, как вконец обнищавшее тамошнее население расхватывает всё барахло, что везли туда наши люди... Многие мои знакомые съездили и остались довольны поездкой и "торговлей". Я тогда работала в школе. И конечно, с радостью согласилась поехать с небольшой кампанией учителей, человек 6-7.
Собрав ненужные одёжки, свои и детей, в две спортивные сумки, я была готова ринуться в новое приключение, тем более я ни разу в жизни не была "за границей" и меня очень прельщала эта поездка в Румынию, "заграница" всё-же, какая-никакая...
И вот мы, несколько женщин, под предводительством Зиночки, учительницы Молдавкого, садимся в поезд весёлой такой, беззаботной гурьбой, в приподнятом настроении, в предвкушении нового и неизведанного...
А надо сказать, что румынский (молдавский) из нас знает только Зиночка, работавшая до преподавания языка массовиком-затейником в Доме культуры... Нам всем от 35 до 45, все совершенно неискушённые в делах "торговли" женщинки... В поезде Зиночка открывает "ликбез", поспешно диктуя нам основные румынские слова, которые будут нам необходимы в поездке. И, грозно нахмурив выщипанные бровки, наставляет, как сберечь своё имущество в "стране воров и цыган": "Бдить, как часовой на посту!", - восклицает Зиночка, обводя притихших, испуганных училок взглядом Василия Иваныча, вопрошающего о месте командира на лихом коне...
На границе поезд останавливается для проверки. Зиночка собирает наши паспорта и деньги на взятку пограничникам, чтоб не шманали. Взятку взяли, но на шмон явились аккуратно. Надо сказать, что только я везла старые шмотки, у остальных, кроме них были и новые, "ходовые" вещи: обувь, электротовары. Поетому мои сумки поставили сверху, чтоб осмотрели их и успокоились. Но пограничники не лыком шиты: оставив мои сумки без внимания, открыли Наташкин (учительница химии) огромный "сидор", военный рюкзак времён Великой Отечественной... а там - несколько пар новых мужских туфель "саламандра"... Конфискация! Наташка - в слёзы. Они уходят, она за ними... Вскоре возвращается почти довольная - отбила половину...
И вот - мы в Румынии. Конечный пункт назначения - город Галат (если мне не изменяет память, точно - не ручаюсь) Пересаживаемся на румынский поезд, несколько странноватый, на наш взгляд, не похожий на наши - у них колея намного уже советской... Едем. Глядим в окошко на унылый пейзаж. Удивляемся очень. Ведь в Молдавии не найдёшь и клочка земли с носовой платок, где бы не росло хоть что-нибудь. Вся республика в садах-виногратниках-полях. А тут - мы ехали довольно долго и не видели ни одного обработанного поля, ни одного сада!!! А земля-то одинаковая... Соседи... не удивительно, что они так бедно живут... один раз только мы оживились, увидев небольшую отару овец... и всё!
В дороге познакомились с двумя парнями, ехавшими, как и мы, по "коммерческим" делам. Зиночка и Наташка тут-же застолбили мальчишек, которым было лет 23-24. Я тогда чувствовала себя оооочень взрослой, почти старой, 39-летней матроной... и всем говорила, что мне 40. И надо сказать очень удивилась легкомысленности своих 36-летних коллег, ведь мы едем "по делу", до романов ли??! Зачем им это??
Договорились поселиться вместе.
Приехали в город, нашли гостинницу, но все места оказались заняты. Начальница пообещала найти нам частное жильё. Сидим, ждём. Она слушает радио. И вдруг изрекает: "И чего вы припёрлись? У вас там война, а вы тут"...
КАК - ВОЙНА???!!! "А так!" - и она перевела нам радиосообщение: "Молдавские солдаты прибыли в Бендеры на поезде и завязали перестрелку с Приднестровcкими ополченцами. В настоящее время бой перекинулся в центр города"
Боже мой! я заплакала: у меня там дети! родители! муж! сестра! Что делать? Ведь когда уезжали, было тихо... ну, ходили слухи... ну так они давно ходят...
Пока мы ждали жилья, по радио передали, что конфликт вроде бы разрешился миром, угас. Мы обрадовались, решили уже домой поспешно не возвращаться, а заняться тем, зачем приехали. Нас повели на квартиру к женщине, согласной сдать 2 комнаты в 3-комнатной квартире на несколько дней. Зина с Наташей и те двое парней, (не помню их имён) что познакомились с нами в поезде, взяли спальню, а остальным, мне и ещё трём училкам, достался салон. Две - на диване и две - на матрасе на полу... По поводу наших "спальных" подруг мы молчали, только многозначительно переглядывались, укоризненно-осуждающе качая головами, мол "ай-яй-яй"... Каждую из нас раздирали противоречивые чувства - с одной стороны радость за себя: "какая я молодец, морально-устойчивая верная жена, не то, что некоторые" и с другой стороны подсознательная зависть к бесшабашности, с которой подружки "брали от жизни всё"... Мы молча, прислушиваясь к шорохам из спальни, собирали сумки к завтрашней "распродаже". Встать решили в 4 утра, чтоб занять на базаре лучшие места.
Ещё в поезде Зина наставляла нас, как более опытный, побывавший в "бою", товарищ: "Следить за сумками и товаром в 4 глаза, кольца и серёжки лучше оставить дома или спрятать, а то могут на ходу с ушами оторвать... не зевать! К гадалке не ходи, вот эту "интеллехентку"(тут она указала на меня) первую обокрадут!
Забегая вперёд, скажу, что обокрали ВСЕХ! кроме меня! А если по порядку, то первую грабанули Лиду. Рано утром мы вышли из подъезда, навьюченные, как ослицы, и потрусили в сторону базара за предводительницей-Зиночкой. Шагала она быстро и, не оглядываясь адмиральским голосом командовала: "Не останавливаться! обокрадут! терпите до места"! Справедливость её слов мы поняли тут-же. Лида остановилась, поставила тяжеленные сумки на землю и подняла на секунду затёкшие руки вверх, потрясла кистями рук и хотела вять снова свою ношу... сумок не было! ОБЕИХ! Лида заверещала, закрутила головой по сторонам... никого! Мы не могли поверить... как это? какие-то секунды! Лида поплелась обратно, на квартире оставалась посленяя её сумка с барахлом...
Базар... ох. не для меня этот аттракцион. Я всегда это знала. И убедилась снова. Но что поделать, раз пошла на авантюру, стой до конца. И стояла. А так хитро устроено, что покупатели ходят и сзади, и спереди от продавца и поэтому - "ни сна ни отдыха измученной душе"... смотри в 4 глаза. У Наташки цыганёнок сразу спёр знаменитый "сидор". Крикнув мне: Держи моё барахло"! Она кинулась за ним в погоню. И догнала! Спортсменка! Отняла сидор и вернулась к прилавку. Я действовала так: взяла с собой только одну сумку. Повесила её себе на шею, превратившись в "кенгуру", причём постоянно прижимала сумку животом к прилавку, достала и разложила на прилавке только пять вещей, каждую из которых держала одним из пальцев левой руки. А правой "торговала": доставала из кармана на груди кофточки деньги, клала их туда, застёгивала карман, доставала из сумки новые вещи взамен проданых и т.д.
И только один прокол случился у меня: настырная цыганка, решившая во что бы то ни стало нае... надрать бдительную меня, купив у меня какую-то мелочь, расплатилась железной монетой, как мне потом объяснили, заговорённой (!) Я никогда не верила в такие чудеса, но, вернувшись на квартиру, была ошарашена - все денежки бумажные спокойно лежали в кармане, а этой 100-леевой монеты не было! Исчезла! Только она... хотите верте, хотите - нет... И главное - в течение дня я регулярно проверяла наличие наличности (каламбур!), она была на месте и только вечером пропала... У меня своё объяснение "заговоренности" монеты - скорее всего один край её затачивают и она, под собственной тяжестью режет, как бритва, нитки, которыми пришит карман и падает на землю... Цыганке остаётся из укромного местечка наблюдать её падение и подобрать... Это я поняла, когда обнаружила небольшую дырочку в кармане новой крепкой кофточки... вот так.
Распродав все барахлишки, купила на вырученные деньги... лимонов 5 кило! Сейча умираю со смеху, вспоминая. А тогда я была очень довольна результатом - везу детям витамины и "проветрилась" заодно!
Ещё запомнилось, как по дороге обратно мне досталась боковая лавка в плацкартном вагоне. Туда-то ехали в купе, закрылись, и спали себе. А тут сели поздно вечером, ехать всю ночь... я свои лимоны рядом пристроила, туфли под подушку... сплю. Часа в 3 ночи просыпаюсь - опа! "цыгане шумною толпою" по вагону идут... заглядывают подо все лавки, что еще спереть... один на меня посмотрел, "спи!" говорит, - я и заснула. А утром начались крики, у соседки спёрли старые тапки, которые она даже не стала прятать, до того затасканы... спёрли! Она и смеялась и плакала: "как босиком домой пойду? Далеко от вокзала".
После этой поезки я ещё две недели ловила себя на том, что постоянно судорожно оглядываюсь и вцепляюсь в свою сумку мёртвой хваткой при приближении незнакомых людей.
В таких поездках никто не застрахован и от вещей похуже цыган и воров... Это я узнала гораздо позже. У моей мамы была подруга, у неё единственная дочь, мать-одиночка, воспитавшая единственного сына, который женился на красивой хорошей девочке. У них уже подрастала маленькая дочурка, когда Стасик, однажды, придя с работы, увидел на столе записку от жены: "Милый, забери малую из яслей, я поехала с подругой в Румынию с оказией: её знакомые едут туда на машине на 2 дня, туда и обратно, везут товар, и есть возможность продать там то, что я приготовила, и тогда мы сможем все поехать в отпуск на море. Да, извини, я одела твои кроссовки, мои промокают. Целую, Люда"
Она не вернулась ни через 2 дня, ни через неделю, ни через месяц. Они подали заявление в полицию Молдовы и Румынии. Гадалка, к которой он поехал с матерью, сказала: "Её нет в живых. Это точно, как и то, что она перед смертью сильно кричала. Скоро её найдут".
А через день позвонили из румынской полиции, сказали: "приезжайте на опознание". Её и её подругу эти самые "знакомые парни" обокрали, а чтобы они замолчали навсегда, отвезли в глухой лес, привязали к дереву крепко и... уехали, оставив на съедение лесным кабанам, которых там водится множество...
Он опознал её только по своим кроссовкам... всё тело, до костей, было объедено кабанами... их сожрали живьём... ужасная смерть, хуже не придумаешь. Им было по 22 года, девочкам... Парней тех, "знакомых", не нашли. Да особенно и не искали. Никто не видел с кем они поехали... Вот такая вот история...

_________________
A TO!

Жуть какая, Лёка. Читаю и радуюсь, что ни разу на эту общую дурь не соблазнилась.

***

_________________
A TO!

Война
Поезд из Румынии прибыл рано утром первого апреля. Автобуса я не стала дожидаться, благо мне было недалеко топать от станции нового микрорайона, где я жила. И сумка нетяжёлая. Я шла и с улыбкой на устах придумывала розыгрыши для домашних и училок на работе - первое апреля же! Когда я зашла в квартиру, ко мне бросились дети и муж: "Как невовремя ты уехала! Тут такое творилось - стреляли!!! Но слава Б-гу, успокоилось!"
И тут мы услышали, как застрочил пулемёт... автоматы... Ухнул взрыв. Второй. Третий.
Меня затрясло. Оказывается поезд с молдавскими солдатами прибыл на ту станцию, откуда я ушла полчаса назад... Туда, оповещённые, приехали на Камазе ополченцы, завязался бой.
Сына я в садик не повела, дочку тоже в школу не пустила. Муж остался дома. Я тоже решила на работу не ходить - моя школа находилась буквально в нескольких сотнях метров от станции, где шёл бой. Сели в детской на диване дочки, поджав ноги, пригорюнились. Вдруг звонок телефона. Завуч моей школы, чуть не кричит: "Немедленно приходите на работу! Детям нужна литература для подготовки к экзаменам! Немедленно! Чтоб через 5 минут были здесь!!!"
Что делать, бегу на работу, сердце в пятках давно...
Прибегаю - гулкие пустые корридоры... никого. Я в кабинет завуча. "Прибыл, мол, по вашему поручению и тыды, где, мол, жаждущие новых знаний, отроки?"... Он глаза опустил: "Идите домой... никто не пришёл... извините"... И тут совсем рядом ухнули подряд несколько взрывов. Я: "да домой мне уже как-то боязно совсем"... Но надо. И я - бегом, только пятки засверкали, домой. А сзади стрельба тра-та-та... Страх смертельный...
Мы с сестрой жили почти напротив, на соседних улицах. 3-го апреля у её пасынка было день рождения. Не было и речи о том, чтобы отмечать именины, все сидели по своим норкам и боялись высунуть нос на улицу.
Переговаривались только по телефону. И вот ранним утром в день рождения у дверей сестриной квартиры вдруг появляется мама с собственноручно свежеиспечёным тортом и подарком для Марика... Все в ужасе! Она пришла пешком 6-7 километров, чтоб устроить ему, в сущности чужому ребёнку, настоящий день рождения - с именинным тортом и подарками... И тут-же, повернувшись, побежала назад со словами: "пойду, пока не начали сильно стрелять, папа там один, боится"... Ей тогда было 68 лет. Признайтесь, кто бы из вас мог так спокойно совершить такое... Я смотрела в окно, как она бежала, размахивая руками, по улице, и билась в истерике, что не могу пойти с ней, проводить, не могу оставить детей...
Если уж писать о войне, то всё по порядку... Она назревала постепенно. Мне нет охоты вдаваться сейчас в политические тонкости, искать ответы на извечные вопросы: кто виноват и что делать. Это всё уже перелопачено в прессе немало. Я расскажу своё видение событий... так сказать глазами маленькой женщины далёкой от политики, как... неважно, как кто. Важно, что эта политика вторглась или даже ворвалась в мою жизнь с такой силой, что повернула её совсем в другое русло, прервав её спокойное, и, казалось, такое размеренное течение...
Стрелять прекратили где-то в конце мая. Наступил хрупкий мир. Тревожный, с мелкими стычками на окраинах города, со стрельбой по рейсовому автобусу, где, по злой иронии судьбы погибла женщина - активистка националистического молдавкого движения...
Жизнь вроде-бы шла своим чередом. Запарка на работе - экзамены, смена учебников, заказ их на следующий год... Перебои с продуктами... стояние в очередях за картошкой, за всем необходимым, повседневным... заботы... заботы...
В конце мая ко мне подошла Зиночка и рассказала, что в магазине к ней подошла женщина и на молдавком поинтересовалась: "Вы ведь молдаванка?" Зина ответила утвердительно. Женщина понизила голос: "Тогда я хочу предупредить вас: в начале июня тут будет война. Советую вам уехать из города! И передайте предупреждение всем молдаванам. А русских тут всех перебьют. И квартиры их займём!"
Зина округлила глаза: "Как думаешь, это правда? будет война?"
О плохом думать не хотелось... хотелось надеяться на русский "авось". И я сказала: "не, навряд-ли. Ведь успокоилось вроде всё"...

_________________
A TO!

19 июня 1992
На работе горячая пора подходила к концу: учебники собраны, новые розданы, экзамены отшумели... в школе готовились к выпускному балу...
Чем хороша работа в школе? Отпуск всегда летом, в июле-августе... А в июне, после экзаменов, работаем до обеда. красотень! Где-то около часа дня я сказала своим помощницам, шестиклассницам Свете и Кате: "Ну всё, девочки, закругляемся на сегодня, завтра продолжим". Света, очень худенькая некрасивая и вся какая-то беленькая, будто росла в подполье и не видела солнышка, кивнула головой. Она с Катей, довольно рослой, замкнутой в себе девочкой, ремонтировали книжки, потрёпанные за год нерадивыми учениками. О Кате я хочу рассказать чуть подробнее. Она - ясновидящая. Самая настоящая. Меня предупредила её классная руководительница, чтобы я не спрашивала её ни о чём. И моя сестра, работавшая участковым детским врачем в нашем микрорайоне, знала о даре девочки и уверяла меня, что всё, что говорит Катя, сбывается до последней буквы... Кстати девочка очень была привязана к моей сестре. Она не расставалась с небольшой сумочкой, подареной ею, никогда. Даже в школу на "отработку" приходила с ней. И с блеском в глазах рассказывала, какая у неё замечательная "любимая врачиха".
Я закрыла библиотеку на ключ. Мы спустились с четвёртого этажа по непривычно пустым лестницам и вышли на улицу. У ворот школы я попрощалась с девочками и напомнила: "Завтра ровно в 9, не проспите!" И тут Катя сказала обычным таким голосом: "Нет, Ольга Григорьевна, завтра мы не встретимся. И вообще, мы больше НИКОГДА не встретимся... сегодня война будет... здесь разрушат всё... дома сгорят. Мертвецы на дороге прямо... И на тротуаре..."
Мы со Светой вытаращили на неё глаза: "Ты что, Катерина!!?? Ты не пугай нас так! глупости, никакой войны не будет! До завтра!" - и я зашагала домой.
По дороге мне несказанно повезло, на улице стоял колхозный грузовик и к нему тянулась небольшая очередь: яица дают! я встала в очередь и отоварилась с запасом: купила 300 штук! Иду дальше... В "Куланарии" "дают" говяжий язык! Замечательно! Полчаса в очереди - и я обладательница целых трёх кило деликатеса! Вот побалую на этой неделе мужа и детей! В отличном настроении я вернулась домой. Поставила язык вариться и села с вязанием, моим тогдашним хобби. Днями и ночами я сочиняла узоры и орудовала спицами, выдавая всё новые свитера, кофты и даже платья для домашних и себя, любимой.
Было очень тихо. Слышно было, как кипит на маленьком огне мой деликатес на кухне, позвякивают спицы и тикают часы, подарок подруги детства...
И вдруг, разорвав тишину, в комнату ворвался вой сирены. Я посмотрела на часы. Было около двух. Сирена всё гудела и гудела. Я выглянула в окно. Ничего необычного. Пробежала женщина в сторону детского сада... Сирена не унималась. "Наверное на заводе что-то случилось, вот и воет", - подумала я.
Зазвонил телефон. Наталья, лаборантка из химкабинета прокричала в трубку: "Ольга! Ужас! По нашей улице идут ТАНКИ!!! Я насчитала уже 25, а они всё не кончаются! Что делать?"
-А откуда и куда они идут?
-Из Кишинёва, по нашей улице, к центру города!
Тут раздался скрежет ключа, вошёл муж. Уже с работы?. Но еще рано! Только три...
Муж рассказал мне, как он, с большим трудом прорвался на машине, в окружную, домой... что в городе стреляют ужасно... последнюю фразу я уже расслышала из коридора - помчалась, прямо в тапочках в садик за сыном. На улице действительно были слышны сквозь вой сирены звуки далёкой стрельбы. К детскому саду со всех сторон бежали женщины, прижимая от ужаса руки груди. Некоторые молча выхватывали из группы своего ребёнка и, прижимая к себе, бежали домой. Другие возбуждённо рассказывали, как они бежали бегом с работы, как в центре жутко стреляют, все улицы запружены танками и БТРами и нет никакой возможности прорваться к детским садам, что в центре... Как там голосят и заламывают руки в подвале швейной фабрики женщины, они не могут выйти с работы, вокруг фабрики идёт бой... Сердце будто сжало железным обручем, в горле встал комок... Захотелось тоже завыть... Страх разливался по жилам... ЧТО БУДЕТ???
Придя домой, первым делом позвонила соседям родителей, у них тогда еще не было телефона. Дело в том, что мама в это время отдыхала с пасынком сестры в пансионате под Одессой. А моя дочка, пока мама уехала, жила у папы, чтоб ему не скучно было одному. Ей тогда было семнадцать. Соседка успокоила меня, что на их улице всё спокойно и папа с дочкой дома. Потом я позвонила сестре, они тоже все дома и напуганы.
Вечерело. Сирена всё надрывалась. Мы стояли у окна и смотрели на город. Микрорайон наш раскинулся на горе, с которой, как на ладони, был виден почти весь город. Там творилось что-то ужасное: тут и там к небу рвались черные столбы дыма и огня, бухали взрывы, без конца стрекотали пулемёты и автоматы. Вдруг раздался чудовищной силы врыв и к небу взметнулся огромный столб огня, который, казалось, лизал темнеющее, полыхающее пожарищами небо и даже звёзды. Муж решил, что горит автостоянка, где он оставил машину. Самое интересное, что он сказал: "Чёрт с ней, с машиной, там в бардачке остались фотки, что прислал брат из Израиля, их жалко". Потом, когда огненный столб вырос на пару километров вверх, он понял: "А, это склад ГСМ горит!"
- Что это - ГСМ?
- Горюче-смазочные материалы
Так мы простояли у окна до глубокой ночи. В городе летали, перкрещиваясь, трассы от пуль и снарядов. Полыхали тут и там пожары. Говорили, что молдаване первым делом сожгли все предприятия в центре и разграбили магазины. Муж с сыном уснули, обнявшись, на диване, а я всё стояла у окна, не в силах оторвать глаз от ужасающей картины разгрома цветущего курортного города... на крышах соседних домов стояли, сгрудившись, их жильцы, чьи окна выходили на другую сторону. И смотрели.
Только на рассвете я забылась тревожным сном, свернувшись калачиком в ногах своих мужиков.
Утром позвонила золовка, жившая неподалёку: "Приходите к нам, посидим, всё не так страшно вместе". Мы и пошли. Она накрыла стол. Только сели, загремели взрывы один за другим. Мы вскочили. Куда бежать? Снаряды разрывались совсем рядом, звенели стёкла, дрожжала земля. Мы побежали домой. Нам только и надо было - перейти дорогу и пройти по школьному стадиону. Сразу за ним - наш дом. навстречу нам бегут какие-то мужчины: "Вы куда! быстро в подвал! Нашу улицу обстреливают гаубицами, это не игрушки! Сейчас мужика тут за углом осколком убило!"
Добежав до дома, мы юркнули в открытые двери подвала. Там уже собрались почти все соседи. Притащили одеяла, расстелили на пыльном цементном полу, усадили детей. Один из соседей многодетный папаша, сказал: "Мужики, айда ко мне, у меня два бутыля вина в кладовке пылятся". Мужики ушли, женщины и дети, прислушиваясь к грохочущей за стенами смерти, перетирали в десятый раз одно и то-же: "сколько это будет продолжаться, кто виноват, как могло такое случиться и в таком духе"... Зловещим шепотом рассказывали свежие сплетни о том, что во второй школе сидят в подвале выпускники, собравшиеся вчера на бал... да так и не погулявшие на нём... сидят с учителями, и не могут даже носа высунуть из подвала.
После войны я видела полуразрушеное здание школы №2... Там шли настоящие бои... бедные дети. В белых платьях и новеньких костюмах... вступление во взрослую жизнь...
На четвёртый день в подвал пришли ополченцы: "вы что тут с детьми сидите? Нельзя. Расходитесь по квартирам, были случаи, что молдавские солдаты, когда занимают улицу, стреляют в подвальные окна из автоматов или вообще гранату бросают."
Все разошлись по своим клеткам. Мужики внизу стали укреплять дверь в подъезд. местное радио постоянно работало. Иногда оно прокашливалось и рассказывало новости. В то утро обьявили, что прекращают огонь до 12 часов дня, дают время для мирных жителей покинуть город. А в 12 часов прилетят самолёты бомбить мост через Днестр.
Я позвонила соседке родителей, чтоб позвали дочку. Сказала ей, что будут бомбить самолётом... она заплакала. Тут забегает муж: "Быстро собирайся, 5 минут на сборы - я сбегал на стоянку, пригнал нашу машину, она цела! Едем за отцом и Катей и будем пробираться в Одессу."
Я покидала в сумку какие-то одёжки, и, как была, в халате и тапочках (а туфли-то забыла! Так в Одессе и проходила почти месяц в тапках!) спустилась с сыночком во двор. Там уже ждали соседи по площадке. Мы набились в машину 7 человек, 2 мужчин, 2 женщины и трое детей и поехали в центр... Сказать, что я боялась ехать - не сказать ничего. Ехали тихонько, оглядываясь. По дорогам шли толпы людей. С сумками, чемоданами. Кто-то вёз телевизор в тележке... Шли двумя колоннами в разные стороны. Молдаване - в Кишинёв, остальные - В Одессу. И вот центр. Муж говорит: "Закрой глаза". И тут я увидела... и вспомнила слова ясновидящей Кати Захаровой... По обочинам дороги и на тротуарах валялись трупы убитых солдат. несколько дней я не могла избавиться от увиденного: мёртвый человек, абсолютно чёрное лицо... с одной ноги слетел сапог и она фиолетового цвета.... а второй вообще не было... лежал он на газоне среди разноцветных цветов "душистый табак"... Это были молдаване. Своих жители подобрали уже. Хотя, рассказывали, что в течение этих первых четырёх дней войны не было никакой возможности подобраться к трупам, чтоб похоронить их - снайперы стреляли с крыш по всему, что движется. Мой папа рассказывал потом: он с дочкой моей ночевал у соседей, т.к. у них был глубокий погреб, где они прятались во время обстрелов. У них же ночевали еще несколько соседей, у кого не было такого погреба. Спали все на полу. Моему папе с внучкой соседка выделила топчан. И вот, кое как пристроившись с краешку, чтоб не мешать девочке спать, папа мучился, мучился и решил ночью пойти домой. Там было много спальных мест, выбирай любое. А надо было пройти метра три от калитки соседки, до нашей калитки, родители жили в частном домике. И вот он вышел потихоньку, подошёл к калитке и начал отпирать замок... ключ заскрежетал, и в то же мгновение темноту вспорола автоматная очередь, прошившая железные ворота на уровне папиной головы... он успел упасть на землю и пополз назад к калитке соседки... Папа показал мне следы от пуль на стене дома и воротах.
Ходили упорные слухи, что это женщины-стрелки, толи из Латвии, толи Литвы, не помню... Говорили, что одеты они во всё чёрное, все блондинки. И очень жестокие. После войны я шла по улице родителей, увидела у ворот одного дома банку с цветами... оказывается, когда по улице шли танки, они поочерёдно наводили свои дула на каждый дом, а снайперши с крыш стреляли на каждое движение. Хозяйка этого дома, спрятавшись за столбиком своих ворот, выглядывала на улицу, ну любопытно ей было, что там происходит... рот открыла... так снайперша вогнала ей пулю прямо в открытый рот... не любопытствуй, мол...
Высадив соседеей у дома их родственников, мы помчались к папе. Дочка бросилась ко мне. Но молодец, она держалась бодро. Им пришлось похуже нашего - центр-то был захвачен молдавскими войсками и бои тут шли - будь здоров... хотя, какое тут "здоров" - я видела разрушенные до основания пятиэтажные дома: такая тут была "мясорубка".
Муж поспешно загружал хранившиеся у родителей в сарае канистры с бензином, неизвестно куда придётся нам ехать, возможно на Урал, к сестре. Папа улыбнулся: "Вот хорошо, а то я тут на этом бензине сидел, как на пороховой бочке, любая шальная граната оставила бы от дома глубокую воронку..."
Я закричала: Папа, ну что ты стоишь??? собирайся быстрее! Полдвеннадцатого! Через полчаса мост разбомбят и мы застрянем тут". Но он сказал: "Как хочешь, дочка, но я никуда не поеду. Останусь караулить дом. А то растащат всё, меня мама тогда убьёт!" Мы умоляли его, просили, но он упёрся: "Не поеду и точка! Езжайте, ничего со мной не будет."
Время поджимало. Мы поехали. У моста столпотворение людей и машин. ... и трупов... на берегу разложено человек 25 убитых парней. Центр города контролируют молдаване, берег Днестра и мост через него, соединяющий Бендеры с городом-спутником Тирасполем - ополченцы и казаки, спешно прибывшие откуда-то с юга России. Так вот сегодня ночью, оказывается, произошла роковая ошибка: несколько десятков молодых ополченцев, погрузившись в кузов КАМАЗа, помчались к крепости, где располагалась 14-ая Российская армия, так как пришло донесение о том, что молдаване напали на расположение части и там идёт бой. КАМАЗ помчался на подмогу... но солдаты в крепости (часть располагалась в старинной крепости, которую штурмовал еще сам Суворов)приняли их за нападающих и расстреляли всех... Утром трупы положили у моста, чтобы семьи могли забрать их, кто может... Вообще во время войны убитых хоронили в нескольких братских могилах, а потом, после побоища, в августе, могилы вскрывали, проводили опознание и выдавали близким... Помню, когда всё закончилось, я шла по городу и по громкоговорителям делали обьявления о том, где и когда будут вскрывать братские могилы, с тем, чтобы люди, родные которых пропали, могли прийти и искать их среди убитых.
К мосту была очередь из машин и людей. Говорили, что сначала по мосту шли и ехали вереницей, но вдруг из села Варница стал стрелять по мосту пулемёт, и, поэтому пропускали по одной машине. Оплченец посадил к нам в машину старушку, шедшую пешком - у нас было свободное место, и сказал: "езжайте как только можете быстро, когда увидите, что предыдущая машина проехала середину моста".
На середине моста сбоку стоял бронетранспортёр и стрелял в сторону Варницы.
Солдат дал нам отмашку: "Езжай! Быстро!" И мы поехали. Катя сидела на переднем сиденье, она наклонила голову к коленям, я легла на сынишку, обхватив его руками, старушка была белее полотна, по морщинистым щекам её лились слёзы, она бормотала "Отче наш"... Но тут с берега застрочили пулемёты... Уж незнаю, почему им так хотелось нас убить... Бронетранспортёр выехал на середину моста и солдатик велел нам встать за ним. Там уже стояла одна машина, что ехала впереди нас. Голубой "москвич", я запомнила.
Сколько продолжалась стрельба я не помню. Время остановилось. Вдруг стало тихо, и нам крикнули: "пошли!" и мы поехали..
И вот Тирасполь. Тихо, мирно, люди ходят туда-сюда, не прячась, не боясь... "Ой, смотрите, женщина с цветами и детьми!" - это было, как другая планета... Мы не переставали удивляться и оглядываться на густые клубы чёрного дыма над нашим городом... Семь километров - и другая планета...
А самолёты, рассказывали, прилетели в полпервого. Сбросили несколько авиационных бомб. Но по мосту не попали! Только снесли две улицы в селе за рекой... Мост стоит и сейчас. А лётчики были румынские... Видела я их страну, стрелять они тоже не умеют...

_________________
A TO!

граждане, что творится с "союзом"??? то моего сообщения не видно, то тема пропадает совсем, то сообщения в двойном размере появляются... то вообще форум не открывается никак...

_________________
A TO!

Лека ! ты очень хорошо пишешь- мне нравится
а по теме -кошмар и ужас (даже читать тяжело, не то что это все пережить)

Вы молодец, Лека, что делитесь со всеми своими воспоминаниями событий из жизни.
Стиль Ваш мне чем-то напоминает Петрушевскую ("Песни восточных славян" в частности).

_________________
the owls are not what they seem

Эвакуация
Когда сидели в подвале, я мечтала отъехать хоть на 5 километров от города и послушать тишину... взрывы и стрельба немного утихали только ранним утром - солдатам же тоже надо было поспать и поесть...

И вот мы въезжаем в Одессу.
Обычно летом мы несколько раз ездили в Одессу на море. Дня на два-три, позагорать и покупаться. Останавливались на квартире у какой-нибудь старушки на Шестнадцатой станции Большого Фонтана. Этот пляж я любила больше всего. Или Центральный. Или Лузановка. не любила Аркадию - тесно и шумно...
Одесса встретила нас дружелюбно. Лето, солнце. Толпы курортников. Всё, как обычно.
Разыскали общежитие Одесской киностудии, где работала художником-гримёром моя племянница. Вахтёрша вызвала её и она выбежала в вестибюль, а с ней моя мама.
Мама всплеснула руками: "Что с тобой!?? На тебя страшно смотреть! Как из гроба вынули..."
Я уже говорила, что за эти несколько военных дней и ночей, я похудела до неузнаваемости. В горле постоянно стоял комок, не дававший проглотить ни кусочка пищи. Я почти не спала, только пару часов по утрам, когда затихала какафония войны. Воду, и ту пила с трудом. Постоянно тошнило. Это, я думаю, из-за сильного стресса, пережитого мною. Короче, я не из "русских селений" оказалась... в горящую избу меня не затащишь... трусиха.
Руководство Киностудии выделило нам пустующую комнату в общаге, где мы поселились вчетвером: я с мужем и сын с дочкой. Мама с Мариком жили в комнате племянницы. Почти одновременно с нами приехала и подружка племянницы из Бендер, с месячным ребёнком на руках и маленькой сумочкой с вещами. Владушка, племянница, сразу стала рвать простыни для пелёнок малышу. Он лежал совсем голенький, т.к. пара пелёнок, захваченных из дому, были уже давно мокрыми. Бедное дитя... Какое счастье, что молодая мама кормила его грудью и не надо было в дороге искать, чем его покормить...
Подружка рассказала, как они бежали толпой по мосту, а с Варницкого берега вдруг застрочил пулемёт, и люди стали падать, толи раненные, толи от страха... А толпа продолжала бежать вперёд... Родственники упавших кричали, плакали... К ним на помощь бежали гвардейцы. С моста по берегу лупил пулемёт бронетранспортёра... бедные, бедные люди... Мы хотя-бы ехали в машине.
Кто придумал войну???
Мама очень злилась на меня, что я так "плохо себя веду" - приехала полудохлая, и папу не привезла!
-Как ты могла его оставить!? Как он там один!!?? Одна надежда на Розу (моя старшая сестра), может она его притащит.
Оказывается, мама, когда услышала по радио о событиях в Бендерах, быстренько собралась и, прервав свой отдых в пансионате в Затоке, под Одессой, поехала домой.
Ни автобусы, ни поезда из Тирасполя в Бендеры не ходили. Она пешком, с 10-летним Мариком, пасынком сестры, пошла домой. Но у моста через Днестр её остановили "гвардейцы": "Ты куда, мамаша??? Да ещё с ребёнком! Там война! Туда нельзя!" Как она ни умоляла их, они были непреклонны. Вернувшись в Тирасполь, она оставила Марика у какой-то знакомой, и снова побежала к мосту.
-Сыночки, пожалуйста, пропустите, я только схожу, заберу мужа! Он же там один, он сердечник, ему страшно!"
Но они не пропустили её. И она с Мариком поехала в Одессу к Владе, внучке.
И вот теперь, мы приехали, а папа остался там... Она не могла простить мне этого...
Папу привезла сестра. Вернее муж её. Они приехали через 15 минут после нас. Она тоже, как я, сначала начала умолять его бросить уже этот дом и спасать свою жизнь... Он категорически отказывался. И тут муж сестры 130-килограммовый детина, взял его под мышки и поволок в машину. Он только закричал: "дай, я хоть дверь закрою и собаку спущу"... забежал к соседке, оставил ей провизию для кормёжки собаки и сел в машину. Уже в Одессе вспомнил, что оставил в спальне настольную лампу включёной... Так и прогорела она всю войну... и окно родительского дома было единственным светлым пятном на всей улице чёрными ночами.
Ночью я несколько раз вскакивала с криком: "Стреляют!" Я правда слышала выстрелы! Муж с дочкой меня успокаивали: "Ты что, это же Одесса, тут не стреляют! Война далеко".
Но я слышала... Не знаю что со мной было. Я слышала выстрелы.
На следующий день мы узнали, что наши бендерчане собираются на площади у Оперного театра.
Мы поехали туда. Площадь была полна народу. Я быстро отыскала своих коллег из школы. Я тогда дружила с учительницей английского, очень приятной женщиной, но... не могу вспомнить её имени, хотя лицо помню хорошо. Она была новенькой в коллективе. Её муж, военный, обосновался в Бендерах, выйдя на пенсию. Купили квартиру в новом микрорайоне и собирались жить-поживать. В то время Бендеры очень котировались на рынке жилья, даже москвичи-ленинградцы с удовольствием шли на обмен квартир и устраивались "на старость" в южном зелёном городке недалеко от Чёрного моря.
Мы бросились друг к другу... Всплакнули. Ведь мы не были уверены, сможем ли мы вернуться в родной город, увидим ли еще свои, с любовью обихоженные квартиры. Я думала, что придётся, продав машину, двинуть на Урал к старшей сестре и устраиваться там. Она собиралась ехать к матери.
Но тут к нам подошёл знакомый мужа и сказал, что в Одессу прилетели представители Американского фонда помощи евреям, попавшим в беду, "Джойнта" и всех евреев просят собраться вместе.
Мы пошли в ту сторону, куда нам указал знакомый. Там толпа евреев слушала какого-то человека с пейсами и в ермолке. Это был председатель Еврейского общества Одессы. Он сказал: "Сейчас подадут автобус и мы все поедем на встречу с представителем "Джойнта". А вы с ребёнком, пойдёмте ко мне в машину" - он посмотрел на меня. Я держала сына на руках. Он вертел головой и норовил сбежать.
Я села в новенькую "Тойоту" и мы поехали. Иномарки тогда только-только начали появляться, на них ещё оглядывались на улице, но я чувствовала торжественность момента не только поэтому... Эта японская красавица увозила меня из моей прежней жизни в новую, неизвестную... что там? не знаю...

_________________
A TO!

Нам обьявили, что всех поселят в гостиннице "Юность", недалеко от моря, каждой семье - номер. Трёхразовое питание в гостинничном ресторане. Всё за счёт "Джойнта". Кто хочет, может подать заявку на отъезд в Израиль, для таких специально приедет консул из Москвы и оформит документы в кратчайший срок. Мой муж сразу загорелся: "Всё, едем в Израиль!"
Нам выдали немного наличных украинских "фантиков" (так с иронией называли новые украинские деньги яркой расцветки) "на трамвай", и повезли в гостинницу, где мы прожили целый месяц. Казалось бы - живи, отдыхай, море рядом, вроде как отпуск. Ан нет, сердце сжигала тревога за будущее, за оставленный дом. Все были уверены, что город умрёт. При таком обстреле его разрушат до основания. Надо сказать, что разрушения в Бендерах, конечно, были, но, в основном, мы, когда вернулись, нашли свои дома целыми и невредимыми. Ну... почти невредимыми.
В то время жители Бендер, те, кто не успел выехать в то утро, впервые в жизни пожалели, что они не евреи. Мне многие это потом говорили. Представители "Джойнта" пригнали из Европы огромный двухэтажный автобус, договорились с Молдавской стороной и, каждое утро с 7 до 10 этот автобус объезжал все улицы Бендер и забирал всех евреев в эвакуацию в Одессу. Мне несколько человек потом рассказывали с нескрываемым восторгом: "Надо же, какие молодцы, подъезжали к каждой древней бабке, инвалидам, помогали занести вещи, подняться в автобус..." Не отказывали также и неевреям, если это женщины с детьми или старики.
В общей сложности "Джойнт" помог полутора тысячам евреев Бендер и Тирасполя. Вот с последними, правда их было мало, у моего мужа вышла даже перепалка в фойе гостинницы. Мой муж считал, что тираспольчанам не угрожает опасность, их несколько раз пытались обстреливать, но неудачно. Тираспольские евреи, считал мой муж, просто приехали отдохнуть нахаляву с комфортом, и всё. Возможно он прав. И еще, одесские деятели от Еврейского общества тоже воспользовались моментом и погрели руки: как-то несколько наших мужчин пришли на ужин весёлыми и рассказали, что помогали рагружать огромную фуру с тропическими фруктами и одеждой, присланные из Израиля для Бендерских евреев.
"Завтра будем апельсинчики - бананчики кушать, евреи!" - сказали они
Но ни одного апельсинчика наши детки не увидели в глаза... как и одежды. Некрасиво. Хоть бы не показывали... "Всё на базар пошло," - перешёптывались между собой люди и печально качали головами.
Для оформления документов на отъезд в Израиль молдавская сторона потребовала привезти своих граждан на территорию Молдовы. "Джойнт" заказал 30 туристических автобусов и охрану. Нас погрузили с вещичками в эти автобусы и повезли по окружной дороге, через Каушаны, в Кишинёв. Обычно туда едут по трассе Одесса - Тирасполь - Бендеры - Кишинёв. Жители Каушан, небольшого городка, населённого, в основном, молдаванами, высыпали из своих домов посмотреть на необычный кортеж: колонна из 30 автобусов и милицейских машин с мигалками! Вернее, полицейских уже.
О "вещичках". Их у нас сначала не было. Когда судорожно собиралась в то тревожное утро, я побросала в сумку, в основном, детские вещи. Даже ни одного своего платьишка не взяла. Как же ехать в Израиль с "голым попом"? В тапках... В таком-же положении были многие. И начались "вылазки домой". То один рассказывал, как пробирался в город, то другой. Сестра моего мужа подбила его ехать на машине за барахлом. Он согласился. Я осталась с детьми в Одессе. Ужасно волновалась. Машина - "жигуль" КРАСНОГО цвета. Бросается в глаза. Выехали ранним утром, приехали в Бендеры, разбежались по своим домам, договорились, что он заедет за ней через час, чтобы успеть до начала стрельбы выехать из города. Лёня зашёл в квартиру и сначала подумал, что там лежат трупы - такой смрад стоял. Оказалось, это мои 300 яиц, купленные накануне войны, сгнили в холодильнике... и вообще, всё, что там было. Окна все я перед отъездом позакрывала... Пока муж занимался эвакуацией гнили из квартиры, ушло время. надо было уезжать. Распахнув шкаф, он побросал в приготовленный баул свои костюмы и рубашки, обувь... а про мои платьишки - забыл. Примчался к сестре, а она мечется по квартире, хочет всё забрать. Скатывает ковёр, упаковывает хрусталь в огромную сумку. Он кричит: "оставь посуду! Поехали!" Она в рёв: "подожди, еще сервиз не упаковала!" Тут послышались взрывы и он, схватив её за руку, поволок вниз. Он боялся не успеть. И тогда придётся заночевать в городе, а ночью самые яростные обстрелы. Наш сосед по гостиннице рассказывал, что он вот так замешкался в квартире и остался ночевать. А ночью в соседний подъезд попала ракета "Град". Говорит: "Выхожу из подъезда, смотрю - в доме дыра"...
Сестра не могла утащить всё упакованное, нагрузила на него три баула, ну и он, конечно уронил самый "важный" - с хрусталём... да так "удачно" - всё вдребезги! Приехала в Одессу она вся зарёванная, мы над ней смеялись: "Нашла об чём рыдать - стекляшки! Столько людей погибло!" Они рассказывали, что когда ехали обратно по улицам Бендер, впереди них шёл трактор с прицепом, на котором они с ужасом увидели груду человеческих тел, едва прикрытых брезентом... Это был "похоронный трактор", по утрам собирающий трупы по улицам, после ночных боёв...
И вот мы в Кишинёве. Поселили нас в гостиннице "Кишинэу" в самом центре города. C трёхразовым питанием, как и в Одессе.
Запомнилась одна официантка. Она тоже была беженка из Бендер. Молдованка. Жила у дальней родни, они устроили её на работу в гостинницу. Помню, она спросила меня: "Почему евреи такие дружные? Тут легенды ходят о вашем двухэтажном автобусе, собирающем всех евреев до последней старушки по улицам города, о том как вас содержат...
Я ответила, что, наверное, потому, что народ небольшой. Нас и так мало, мол. На что она с горечью возразила: "А нас много??? Нас еще меньше! Но никто даже и не подумал, когда палили по Бендерам из пушек, что там тоже молдаване живут. Знаешь, сколько молдован погибло?"
Я вспомнила про соседа, закопанного в дворовой клумбе... он молдованином был...
Нужно было оформлять документы на отъезд, я каждый день бегала то в ОВИР, то в другие конторы за справками, справищами и справочками.
В ОВИРЕ, простояв огромную очередь, можно было услышать от служащей: "А вот тут буква непропечатана! недействительно!" И надо было снова добывать такую справку, следя, чтоб все буквы были хорошо пропечатаны... Видимо у них было указание тормозить нас, не могли же они просто из вредности и ненависти к бендерчанам, так издеваться.
Мой муж, ленивый как тысяча чертей, ни в какую не хотел бегать по инстанциям. Я всё делала одна. Единственный раз я упросила его отнести справки в ОВИР, у меня болела нога. Он с большим трудом согласилася. Вернулся оттуда злой: "Они опять не приняли, чего-то опять не так, я не понял, что именно".
Я взяла у него папку с документами.
- Где "не так"?
И вдруг я замечаю, что не хватает двух очень важных документов: справки от моего бывшего мужа о том, что он не имеет к нашей дочери имущественных претензий и разрешает ей выехать за рубеж на постоянку. И аналогичной справки от моих родителей, что они отпускают меня. Эту справку можно было восстановить, правда надо было опять тащить родителей к нотариусу. Но за первой я ездила в Уфу! Да еще с таким трудом её вырвала у бывшего мужа... Это была катастрофа...
Тут я сделаю небольшую остановку и расскажу, как я ездила в Уфу за справкой. Это было летом 1990-го. Собственно, я не за справкой, конечно, поехала, а в гости к старшей сестре, которая до сих пор там живёт. Ну и заодно муж посоветовал мне запастись таким документом - мы подумывали об Израиле, или Америке, или Канаде, но так, "может быть"... "вполне возможно"... "в будущем"... Если бы не война, наверное, до сих пор сидели бы в бендерах... Возможно...
Так вот, приехала я в гости, значит. Звоню экс-супругу: так и так, ты не мог бы пойти со мной к нотариусу и подписать такую справочку, мол... Он - отчего-же не подписать. Подпушу.
И договорились встретиться возле клуба, куда мы, пятнадцатилетние, бегали в кино на последний ряд...
Пришла я в положенный час, стою, воспоминания нахлынули... эти места я 100 лет не видела... Всё вроде то-же, но другое какое-то...
Он подъехал на КРАЗЕ. Прямо с работы. Забралась я в кабинку, смешно, давненько я на КРАЗе не каталась. Поехали к натариусу. Настрочили нам такую справку, он подписал её. Всё путём. Я думала он сопротивляться будет, типа: "куда ты мою родную дочь увозишь за тридевять земель, не позволю"... Но нет. Справка у меня в сумочке, вышли на крыльцо. Вдруг он говорит: "Дай-ка я посмотрю, что там написано, а то я даже не прочёл внимательно-то". Ну я, конечно, с улыбкой: "пожалуйста", мол...
Он хвать бумаженцию и в карман, со словами: "Получишь её назад, когда подпишешь бумагу, что я тебе все алименты выплатил до конца, до 18-летия дочки"!
я опешила: "Как так??? Ей 15... еще 3 года..."
А он: "Вот так. Не хочу алименты платить. Если не подпишешь, не дам справку!"
У меня было смешанное чувство гадливости, будто я наступила на коровью лепёшку и досады: ведь я любила его когда-то...
Ну, что-ж... Поехали.
Приехали в адвокатскую контору. Он зашёл первым - пояснить ситуацию. Что-то там бубнил минут 10. Зовёт меня. Я захожу. У адвоката, брюнетки лет 35-ти Глаза увеличиваются втрое, брови взлетают вверх: "Это ВЫ???"
- А что, я должна была быть с рогами? Да, это я...
Не знаю, что уж он там обо мне наговорил...
Она пригласила меня сесть. Обрисовала ситуацию: она строчит документ, я его подписываю, мы обмениваемся справками и расходимся восвояси.
-ДА?
-Я смотрю на неё: "Но это же неправда! Он не выплатил ребёнку ничего! Разве честно так?"
Она посмотрела на меня с интересом, но дружелюбно: "Девушка, где вы видели "честно" в этом мире? Вам надо уехать? Надо? Так подписывайте и получите ваш документ"
-Да-да, конечно. Я вытащила свою авторучку. - Где подписать?
Больше мы с Вовкой никогда не виделись. Через три года он погиб. Упал пяный в лестничный пролёт. Или прыгнул. Или скинули. Теперь уж никто не узнает...
В ночь его гибели я видела сон, будто он пришёл ко мне и плачет, рыдает просто: "Оля, я ТАК ударился, мне ТАК больно!!!" Я утешаю его. Он просит у меня прощения. Я тоже прошу у него прощения. Плачу. Он прощает меня. Я прощаю его.
Утром я подумала, что, может, он на машине разбился... шофёр ведь. Через неделю мне сестра сообщила о его нелепой гибели...
Я тогда была уже в Израиле. А сестра ходила к нему на похороны. Все поминки друзья говорили только о том, как сильно он любил Олю. И был бы жив, если б она его не бросила...
Вовка, прости меня. Пожалуйста.
Так вот. Именно эта справка пропала. Этот растяпа просто оставил её у чиновницы ОВИРа на столе. Теперь она её фик отдаст. Я звоню в Уфу сестре: "Свяжись с Вовкой, может он согласиться подписать новый документ?" Через полчаса он перезванивает: "Да, он согласен подписать что угодно. И вообще, хочет ехать в Бендеры воевать".
Час от часу не легче. "Нет, - кричу я ей - не надо воевать, война заканчивается уже, а бумажку, да, надо!"
Тут ко мне в номер зашла.. не знаю, как её назвать... представительница Еврейского общества Молдовы, наверное, ослепительной красоты женщина, не помню её имени, и предложила дать взятку чиновнице, чтоб та отдала документы, так будет скорее. А то, пока из Уфы дойдёт заказное, много воды утечёт. А самолёт израильский уже "под парами", ждёт только отмашки. И вызвалась пойти со мной в ОВИР. Вообщем отдала тётка мои бумажки. Поехали мы в Израиль. Но сначала вернулись на месяц Бендеры.
Война кончилась. Прекратил её генерал Лебедь, Царство ему Небесное. В Бендерах его обожают все, от столетних старушек до младенцев. Тогда ходили такие слухи: якобы Лебедь сказал, (а вы помните, как он разговаривал?) - что, мол, если, еще хоть один снаряд упадёт на Бендеры - он запустит "Скад" на центр Кишинёва. После этих слов наступила тишина и подписали перемирие. Незнаю, насколько это правда, но как похоже на Александра Иваныча, а?

_________________
A TO!

ого, сколько я уже настрочила! Причём строчу быстро и даже очепятки и ашыпки не проверяю... Граждане, простите малограмотную, ладно, ежели чево? ага?
За отзывы всем огромное спасибо. Приятно, что эти "много букав" читают, и даже, говорят, что интересно... класс...

_________________
A TO!

Строчи, строчи. Такие вещи, как воспоминания, они бесценные. Потому что это самая честная литература, без купюр, что называется.

Лёка, а пра любоффь? ещё чего нибудь

"Намёк поняла. приду" (цы. анекдот)

_________________
A TO!

ты не думай, я и остальное читаю. не всё, но многое.)))
про первую работу прочла, про челночество тоже. про войну пока не читала - страшно почему-то...
нравится твой стиль. и нравится то, о чем ты пишешь.

Батя

Хочу рассказать об отце моего второго мужа. Все его дети, а их трое, называли его "батя". Ну и я тоже стала его так называть. Это был довольно высокий, крупный, но не полный, скорее худощавый, мужчина. Даже в глубокой старости, а он прожил 94 года, язык не поворачивался назвать его "старик", он был именно мужчина. У него была очень обаятельная улыбка. Когда он улыбался, становился очень похож на артиста Стржельчика, ну просто копия. Совершенно одинаковые у них улыбки.
Родился он в Молдавии, когда она еще называлась Бессарабия. Его отец, столяр и плотник, имел свою мастерскую в небольшом местечке, где изготавливал двери и окна. Когда батя подрос, отец поставил его к верстаку, где он трудился с утра до вечера, пока его не призвали в Румынскую армию.
К сожалению, я не записала его рассказы о себе, а ведь они были такие интересные... теперь уже поздно... бати уж года три, как нет. По поводу этих рассказов его дети вечно ворчали, что он "задолбал" ими всех. Знаете, как мы воспринимаем воспоминания отцов - как нравоучения, типа "вот я в твои годы на фронте... и т.д."
Вернувшись из армии, увлёкся революционными идеями и вступил в подпольный коммунистический кружок, за что чуть не был лишён наследства в виде столярной мастерской. Женился он по любви на очень красивой, но бедной девушке без приданного, тоже наперекор воли строгого отца. Открыл свою столярную мастерскую, работал с 5 утра до двух ночи. Купил дом. Но тут пришли Советы. Мастерскую экспроприировали и пришлось ему работать в собственной мастерской за зарплату.
Родился первый ребёнок, девочка. И тут началась война. Батю забрали в армию. Рядовым, в пехоту. Полк их стоял, по-моему в Николаевской области... или где-то возле Одессы, кода их окружили немцы. И их командиры сдались вместе с содатами в плен. Так он попал в лагерь военнопленных. Еврей.
В лагере он выдал себя за азербайджанца, мог бы сказать, что молдаванин, но был обрезан. Обрезают и мусульман, как и евреев. Придумал себе легенду: мол мать-молдаванка прижила его от приезжего азербайджанца, который бросил их, когда сыну стукнуло год, и уехал к себе на родину. Поэтому он не знает ни слова по-азербайджански. Но в мусульманскую веру посвятил - обрезал, как положено, на седьмой день. Легенда сработала. Ему поверили. Так он попал в смешанный барак. Только еврейский барак стоял отдельно от других и оттуда часто уводили ослабевших рабов навсегда. Несколько раз батя ночью пробирался в еврейский барак и там, плача, просил у соплеменников прощения и несколько раз признавался, что у него уже нет сил скрывать еврейство и он хочет открыть свою тайну и перейти в барак к своим. На что ему крепко-накрепко наказывали не делать этого, т.к. он обязан спастись ради своей маленькой дочки.
однажды, когда он возвратился дождливой ночью из еврейского барака в свой и, прокравшись на цыпочках к своим нарам, уже проваливался в глухой чёрный сон, он вдруг услышал у своего уха свистящий шепот: "Попался, жидяра! Я всё знаю! Тебе не жить, если не будешь отдавать мне половину пайка"
Что бате оставалось делать, он стал отдавать свою еду этому ублюдку. Скоро силы стали покидать его. Тяжёлая работа и голодание превратили его в ходячий скелет. Однажды он не смог встать утром с нар. Кашель бил его исхудавшее тело барабанной дробью. Надзиратель разрешил ему остаться в бараке. Когда вечером все вернулись с работы, батиного вымогателя с ними не было. В темноте к нему подошёл хохол Гриша и прошептал в самое ухо: "Не бойся, мы всё видели, и эту сволочь сегодня на работе "случайно" придавило большущим камнем. Собаке собачья смерть. А ты, я вижу, стойкий мужик. У меня есть план побега. Бежим вместе?"
И они совершили дерзкий побег. За ними гнались с собаками и поймали уже недалеко от линии фронта. Им не хватило ещё "чуть-чуть" дотянуть...
Когда их поймали, первым делом разъеденили. Отправили по разным лагерям. Батю привезли в другой, незнакомый. Привели на допрос. Язык, на котором он разговаривал с детства - идиш, очень похож на немецкий, практически почти все слова идентичны. Офицер, который стал его допрашивать, первым делом спросил, знает ли он немецкий. Батя пожал плечами, мол, не понимаю, о чём вы спрашиваете. Пришёл переводчик. Батя рассказывал, что он изо всех сил старался изобразить пустой непонимающий взгляд. Хотя он понимал каждое слово, должен был переводить вопросительный взгляд на переводчика и слушать его ломаный, неточный перевод. Одна ошибка, ответ сразу после вопроса - и всё, газовая камера. Немцы не простили бы ему обмана, сразу в расход. Допрос уже подходил к концу, уже переводчик собирался уходить, батя уже вздохнул с облегчением, как в кабинет вошёл другой офицер, эсэсовец. Бросив беглый взгляд на пленника, он процедил сквозь зубы, обращаясь к немцу, сидящему за столом и старательно, с немецкой аккуратностью, строчащему протокол допроса:
- Юде? (еврей?)
на что, тот, подняв глаза от протокола, возразил:
- Да нет, азербайджанец
Эсесовец криво усмехнулся, повернулся к бате и, приблизив своё лицо прямо к его глазам, глядя в них внимательно, спросил еще раз: "Юде?"
Батя перевёл вопросительный взгляд на переводчика.
- "Ты еврей?"
Земля ушла из-под ног... но батя как можно безмятежнее ухмыльнулся:
- Ещё чего. Видел я их в нашем селе, низкорослые они какие-то...
Батю отправили в барак.
И еще раз судьба испытала его на прочность: пленные из его барака работали на строительстве железной дороги: лопатами делали насыпь из щебня, клали шпалы, рельсы... Раз батя тащил тяжеленную шпалину, когда к нему подошёл немец-охранник, из тех, что стояли с собаками и надзирали пленных во время работ.
- Ду бист айне юде! (Ты - еврей!) вдруг выпалил он бате.
Шпала едва не выпала из рук...
- Их бин кaйне юде (никакой я не еврей!), сказал он по-немецки машинально...
Всю ночь батя не спал, прощался с жизнью. А наутро оказалось, что тот отряд охранников перекинули в другое место, а сюда прислали другой.
Видимо, всё-же был у него ангел-хранитель. Дождался батя освобождения. Освободители были американцы.
Батя попал в американо-английскую зону. Свобода! Американская тушенка, музыка, смех. Познакомился с девушкой из Калифорнии. Она в него влюбилась и стала звать к себе в Америку. Рассказывала, какой у неё там большой дом, и как все будут рады его появлению в нём...
Но у него перед глазами стояла красавица Дина с его доченькой на руках...
Вернулся он домой через советский фильтр-лагерь для бывших военнопленных. Задержали подольше, так как мало того, что в плен попал, еще и "под американцами" был довольно долго. Проверяли на шпионаж. В СМЕРШе проверяли. Серьёзная организация. Но отпустили. Разобрались, что командиры сдали весь полк, а солдаты не сами сдались.
Приехал он домой, а дом пуст. Соседи сказали, что Дина с дочкой уехали в эвакуацию куда-то в Сибирь...
Взял он свой "сидор" и на поезд. В Сибирь. Помотался по матушке-России... А нашёл любимую жену в Казахстане. В городе Семипалатинске. Увидев мужа на пороге общежития, Дина упала в обморок, а очнувшись, разразилась потоком слёз: "Прости меня, умоляю... не уберегла я нашу доченьку. Ещё в поезде, в холодном вагоне, застудилась она сильно... пелёнок у меня не было, кутала её в своё пальто, да не помогло... умерла доченька и могилка её на полустанке маленьком, снегом занесённая..."
Собрал батя всю волю в кулак и, смахнув слезу, сказал жене: "Собирайся, поехали домой".
Домой приехали и начали строить новую жизнь. Вскоре родились близнецы, два мальчика. Батя сказал жене: "Ты настрадалась за войну, теперь я сделаю всё, чтоб обеспечить тебе хорошую жизнь. Работать ты не будешь. А по дому я буду тебе помогать"
И вправду: она больше никогда не работала, по дому - только готовила, убирал в доме и обихаживал огород он сам. Через три года после близнецов родилась девочка и батя вложил в неё всю свою любовь, недоданную первому погибшему ребёнку. Жена и дочь были у него всегда одеты как куклы, ни в чём не нуждались.
Когда Дине, батиной жене было 65, она упала и сломала шейку бедра. И до самой смерти, 5 лет, лежала, не вставая, в постели. Батя сам ухаживал за ней: кормил, купал ежедневно, мыл волосы, высаживал на горшок... Не подпускал детей к этим занятиям, всё - сам. Готовил, убирал дом, ухаживал за огородом, выращивал ранние огурцы и помидоры и продавал их на рынке - подспорье к пенсии. Дина пенсии не получала, т.к. ни дня не работала.
Похоронив жену, батя продал дом и переехал жить к дочери. А когда один из сыновей-близнецов уехал в Израиль и стал присылать оттуда письма, полные жалоб на трудную жизнь, он собрался на помощь сыну. Поехал в 80 лет в Израиль. Один. Мы, провожая его, плакали: "Ну куда ты, батя, один в такую дальнюю дорогу?" А ехать надо было через Румынию, из Советского Союза, тогда не дружившего с Израилем, не было прямых рейсов. Доехал. Помог сыну, семья могла питаться на его пенсию, и копить на покупку квартиры. Вскоре они действительно купили своё жильё. И тут случилась война в Мoлдавии, вернее военный конфликт в Приднестровье, но для нас это была самая настоящая война. Батя переживал жутко. За дочку и её детей. Собрался даже ехать обратно, но тут дочка сама приехала в Израиль с семьёй. Радости его не было предела. Но дочка поселилась с родителями мужа в Центре страны, а батя жил на Севере. Через пару месяцев приехал и второй сын с семьёй и поселился в одном с сестрой городе. Тогда батя переехал жить к нему. Чтобы помочь другому сыну и быть поближе к дочери.
Батя прожил с нами семь лет.
Помню, когда умер мой папа, я несколько дней лежала, не вставая и плакала. Папа умер несправедливо рано - в 74 года, вдали от детей... Мы даже на похоронах его не были... Мама сообщила нам о его смерти, когда его уже похоронили. Мне было очень, очень больно... А батя пришёл ко мне в комнату, присел на краешек кровати и вдруг сказал:
- Я ему завидую.
- Как! почему???
- Он умер в СВОЁМ доме, в СВОЁМ кресле, возле СВОЕЙ жены...
Ему было тогда 85. Он еще был мужчина, не старик. Старался учить язык, завёл тетрадочку, куда аккуратно записывал всякие ивритские слова, учил их по вечерам. Читал учебник иврита, разговорник, словарь. Но язык не давался, хотя батя и знал много слов, но оперировать ими свободно не мог. Поэтому чувствовал себя неуютно в этой стране, так и не ставшей ему родной...
Потом к нам приехала моя мама. Батю забрала к себе его любимая дочь. К тому времени она уже купила свою квартиру, дети выросли, родители мужа переехали в другой город.
Помню его день рожденья 90. В ресторане. В банкетном зале. Собралась вся родня. Он сидел во главе стола очень гордый, но грустный. В последнее время он стал сдавать, отношения с дочерью не клеились, она плохо себя чувствовала и он очень переживал по этому поводу...
У него была идея-фикс: выиграть в лото. Раз в неделю он заполнял карточку и всю неделю у него была НАДЕЖДА, что его дети станут его любить и уделять много внимания, а он подарит им много денег, чтоб они никогда не нуждались... Ведь этому он посвятил жизнь.
Потом я разошлась с мужем. Потом батина дочка заболела, а он состарился и за ним надо было ухаживать, а все её сиилы уходили на борьбу с болезнью и она сдала его в Дом престарелых, где он прожил пару лет. Не самых лучших...
На его похороны я поехала с мамой и детьми. И, хотя его родня были обижены на меня за то, что я ушла от мужа, они приняли меня хорошо. Когда проходил обряд захоронения, я вспомнила, как на похоронах одного родственника несколько лет назад, батя сказал мне: "Давай отойдём в сторонку. Я не хочу на это смотреть. Не надо. Я следующий... И ты не смотри на меня, мёртвого, ничего интересного."

_________________
A TO!

Лёка!!!
Спасибо!

Хорошие у тебя рассказы, такие простые, искренние.

я очень рада, что вам нравится...

_________________
A TO!

из детских воспоминаний:
В седьмом классе на уроке физики учитель произнёс фразу, которая поразила моё воображение: "Невозможно представить бесконечность".
Почему - невозможно? Весь остаток дня и вечер я силилась представить себе эту самую безконечность: вот лечу я по Космосу, звёзды, планеты, кометы, болиды... всё лечу и лечу. без конца. вот она - безконечность! представляю...
Перед сном, уже в постели, уже засыпая, я придумала, на мой взгляд, замечательную теорию строения безконечной вселенной. Представте Солнечную систему: планеты вращаются вокруг солнца-звезды... так похоже на строение молекулы... которое мы тогда как раз проходили по химии... или даже ядра молекулы!
Так вот: молекула, которая находится в волоске на хвосте собаки - это целая звёздная система! или даже галактика! ой, как интересно! И на одной из планет, которая в свою очередь состоит из молекул, живёт такая-же собака, на хвосте у которой такая-же молекула-вселенная, где такая-же собака виляет своим молекулярным хвостом... И так - бесконечно! бесконечное число молекул, каждая из которых - Космос, полный россыпей звёзд и планет...
я заснула, полностью уверенная в гениальности своей теории. С тех пор прошло 40 лет. Не знаю, может еще кто-нибудь в мире предлагал такую теорию?

_________________
A TO!