|
http:// s p b . k p .ru/d a i l y/24074/310841/ :
Почему русские немцы потянулись обратно в Россию
Корреспондент «КП» обнаружил в Поволжье русланддойче, уехавших из России в 90-х
Андрей РЯБЦЕВ — 02.04.2008
«Аэропорт. Горою чемоданы. И дети спят на выстывшем полу... Мы улетаем... Ждут другие страны. Решились! Не хватайте за полу!..» Это стихи Эдуарда Альбрандта, любимого поэта русских немцев-эмигрантов. С какой же ненавистью в 90-х они наперегонки с евреями рубили связи с «совком» и отрешенно дожидались вызовов от германских родственников. Еще бы, через дыры замусоленных советских плакатов виделось сытое, размеренное бюргерство... И вот те на! Узнаю, что в Поволжье («глушь, Саратов!») начали целыми семьями оседать возвращенцы - те самые русские немцы. Променяли западный рай даже не на столицу, а на провинциальное захолустье! Я вылетел посмотреть своими глазами на этих чудаков.
Запоздалые переселенцы
«Карауль!.. Конокради!.. Затержать!..» - если верить Льву Кассилю, такой акцент на улочках Покровска был обычным делом в начале прошлого века. А большевики решили так: столица немецкой республики должна носить имя коммуниста. Желательно - максимально авторитетного. И хорошо бы немца. Так Покровск стал Энгельсом.
Тысячи справок, описей имущества в Государственном историческом архиве немцев Поволжья - все, что осталось от немецкой автономии. В сентябре 41-го немцев вывезли отсюда за сутки... Шла война. С немцами! Какая еще, к черту, национальная республика?!
- Моего деда выслали из соседней Волгоградской области в Казахстан, у него фамилия была - Руф... Да вы угощайтесь, конфетки наши, энгельсские, - разливает чай Елена Гринь. «Нашими» конфеты стали еще в 94-м, когда Лена с мужем Игорем и дочками Дашей и Полиной переехали в Поволжье из Караганды.
- Рассчитывали здесь закрепиться. Мы - учителя. - Игорь, классический физрук, только секундомера на шее не хватает, никогда не унывает. - Зарплаты и тогда были крохотными, жить негде. Двушку в центре Караганды в середине 90-х променяли на плохонький домик в селе, тут поблизости. Тяжело было.
Последней каплей для многих немцев-эмигрантов стал дефолт 98-го года. Грини двинулись на Запад только в 2002-м. Почему?
- Не знаю, все ждали чего-то, - пожимает плечами Лена. - А родственники напрямую из Казахстана в Германию уехали. Но они - настоящие немцы...
- В смысле?
- Язык передавали из поколения в поколение. А моя бабушка, наоборот, противница всего немецкого. В Казахстане я не могла поступить в вуз из-за фамилии - такое даже в конце 80-х было! Бабушка ходила и доказывала, что мы не немцы. Хм, бабуля теперь живет в Германии, возмущается, что ей не платят пенсию как вдове репрессированного русланддойче!
Русаки
Как только приехали в Ляйхлинген (это Федеральная земля Северный Рейн-Вестфалия), Лена пошла на курсы немецкого. По местным правилам надо самостоятельно устраиваться на стажировку. С перепугу Лена нашла место в муниципалитете. Не ахти какая работа - бумажки перебирать за 1 евро в час, - зато хорошая языковая практика.
По немецкой спецпрограмме для переселенцев ежемесячно выплачивают по 125 евро на каждого взрослого и по 154 евро - на ребенка. Общежитие и питание бесплатные. Потом начинают платить 1200 евро на всю семью - так называемый «социал». Но квартиру уже надо снимать.
Семья Гриней так и не смогла стать своей в Германии. Даже родив «коренного немца» Димку.
- Я тоже работал! - встрепенулся Игорь. И пожалел, неохотно пояснив: - Сначала нелегально. Собирал валики для конвейеров. В другой фирме на стальные двери наносил специальный раствор. Платили паршиво, но до тысячи евро получал.
- Там выгоднее не работать, - без улыбки усмехается Лена. - Валяешься дома и объедаешься дешевыми йогуртами - платят «социал». Если вкалываешь - получаешь вдвое меньше, чем немец, который стоит на производстве рядом с тобой. Но разницу между «социалом» и заработанным тебе аккуратно компенсируют. Так и эдак получаешь 1200 евро.
- Из-за того, что у вас образование неподходящее?
- Из-за того, что мы - русаки. Так называют всех, кто приехал в Германию из России и бывших соцреспублик. Местным немцам ведь без разницы - Казахстан, Сибирь, Узбекистан. Мы для них все из России.
«Думали, что у детей там - будущее»
- Мы пытались себя как-то привязать к Германии. Родили там «коренного немца», - ловит Лена своего 3-летнего непоседу Димку. - Поощряли Дашу с Полиной, чтобы они учили немецкий...
И все равно не удалось прижиться. Из 25 человек, с которыми Лена занималась на курсах, нормально устроились только двое. Один - парень, который отлично разбирается в компьютерах. А вторая знакомая - патологоанатом. Ей повезло больше всех, уверена Лена. С живыми немцами почти не пересекается.
- Ну о чем с ними можно говорить?! Все милые такие, улыбаются, здороваются. Как автоматы. У меня была постоянная депрессия. Еще погода эта - каждый день дождь...
- В Энгельсе веселее?
- Я теперь риэлтор. - В глазах у Елены - уверенная самоирония.
Игорь тоже со школой завязал. Устанавливает пожарные сигнализации: «Хоть и не в офисе, зато интересно, с мужиками есть о чем поговорить. Да и деньги платят».
- Мы думали, в Германии у детей есть будущее. А там... Я пришла на школьный вечер к Даше. На сцене под музыку раскачиваются старшеклассники, в руках у каждого - бумажные буквы «Добро пожаловать» (на немецком, естественно). Потом беспорядочно бегают по сцене. И все, занавес! Немецкие родители плачут от восторга. И эта гимназия считается приличной! Во! - Лена выразительно стучит костяшками по столу. - «Войдите!» В тот же вечер решили: хватит, возвращаемся.
«Она, семечка-то, землю истощает...»
- Как увидишь дорогу самодельную, насыпную - сворачивай на нее, в их, Банцгофов, ворота и упрешься, - напутствовали меня в деревне Яблоновке Ровненского района, что под Саратовом. До сентября 41-го это был Зёльманский кантон АССР немцев Поволжья.
Немцы в основном жили в деревнях. И как жили! На фотокарточках того времени - огромные скотные дворы. Побелено все, даже стены свинарников.
Я пытался сегодня разглядеть в местных домишках хоть чуточку немецкости. Не-а. Облупленная краска на наличниках, завалившиеся заборы - наше...
- Алексей Банцгоф, - поздоровался совсем молодой парень. Его чистенькая куртка явно из хорошего спортивного магазина нелепо смотрелась с перепачканными калошами.
- Тут у нас гуси, коровы, - повел меня Алексей. - Цыплята вот, весной по 120 рублей пойдут - хорошее подспорье. Землю брать предлагали. Правда, далеко - за 40 километров. Местные поля уже корейцам и (смеется) фирме одной немецкой отдали. Они ее, правда, губят: семечкой семь лет подряд засаживают. Она, семечка-то, землю истощает...
- А агрономию вы где изучали?
- Что ее изучать? У нас в семье всегда свое хозяйство было...
Сени, кухонька, зал и две спальни, все стены в православных образах - здесь живут Алексей с женой Ириной, их семеро ребятишек от 3 до 12 лет и старший брат Алексея, Саша. Этот дом его.
- Нам после приезда дали только «Газель» (микроавтобус. - А. Р.). И то как многодетным. И на том спасибо. От Германии за многодетность получили всего 500 евро. Зато журналистов-то назвали!
- А у нас?
- Не, вы из журналистов - первый.
«Быстро понял, что моя зарплата - предел»
Ирина и Алексей познакомились в 94-м уже здесь, в Яблоновке. Семья Иры (девичья фамилия у нее - Керкер) переехала в Яблоновку из Казахстана. Алексей с матерью, сестрой и братом кое-как на перекладных выбирались из Узбекистана.
- Мы бросили все, - вспоминает Алексей. - Местные говорили: «Вы, РУССКИЕ, нам и так все бесплатно оставите».
В Поволжье немцев тоже не ждали.
- Колхоз в Яблоновке начал разваливаться. Народ запил. Куда от этого деться? Вот и решили ехать в Германию. - Во всей Ириной фигуре какая-то особая кротость: мягкая улыбка на бледном лице, старомодная, но трогательная кофточка с рукавами-фонариками... Ирина эмигрировала в Германию в 98-м уже беременная дочкой Нелли. - Там, в Западной Германии, в Арнсберге, мы расписались. Дали отдельную комнату в общежитии для переселенцев из России и СНГ - 12 квадратов.
Выплатили «материнские» 600 марок (сегодня это примерно 300 евро). Взрослым - подъемные: по 370 марок.
- Прожить на это невозможно, - говорит Алексей. - Случайно нашел место в одной фирме, которая деревянные конструкции собирает.
Платили по 60 марок за смену. Работал только по субботам. Местных в выходной никаким калачом на работу не заманишь.
- В штате стал получать 2400 марок. 750 отдавали за съемную квартиру. 1200 - за «коммуналку», телефон...
К тому времени их стало уже четверо, родилась Елизавета. Ирина так и рожала с перерывом в 1 - 2 года. Имена выбирали русские: Миша, Маргарита, Серафима, Сережа, Эвелина.
- Я поднатаскал немецкий. Начальник, хоть и мог за глаза назвать «руссиш швайне», все-таки меня ценил. Еще бы, многого не требую, зарплату только вовремя давай. Да я быстро понял, что моя зарплата - предел.
«Православные мы!»
- Ирина, вы там хоть с кем-то подружились - с соседями, мамами на детской площадке? Или целый день с детьми дома одна...
- Только с родственниками. Как бы объяснить... Понимаете, мы - православные. Я вам лучше одну сцену опишу. Немецкий супермаркет. Мальчик просит у мамы-немки какую-то сладость. «Я тебе уже давала деньги на расходы - ты истратил». «Я могу одолжить, - говорит старшая сестра. - Вернешь с процентами». Серьезно! И мальчик соглашается.
- Вы тоже вернулись из-за детей?
- Из-за них! Дочка пришла из школы и показывает номер телефона - чтобы они сообщали, если их родители дома обижают.
- Ну, видимо, борются с насилием в семье...
- Своих детей я воспитаю сам! - суровеет Алексей. - Знаете, как у них там малыши гуляют? В парках запрещено шуметь и бегать по газонам. Ходят по специально отведенным дорожкам. Рядом - дорожка для собак...
- Нас и здесь многие не понимают, - отмахивается Ирина. - Мы вернулись двумя семьями. У тех тоже пятеро детей. Садик-то в Яблоновке давно уже закрыли - помогаем друг другу. Местные смеются: во нарожали! Мол, немцы дураки: корячатся, ямы на дороге засыпают, делать им нечего. Но если не сами, то кто же это сделает?! Нам же здесь жить! Не понимают. И смеются.
Вот так: они везде чужаки. Предатели при Сталине, фашисты - в Средней Азии и Сибири, русаки - на исторической родине. Здесь, в Поволжье, - теперь уже дураки.
«Таскать мне чемодан уныло, пока его со мной не унесут», - пророчествовал еще в 1954-м русский немец Вольдемар Гердт, журналист и поэт.
Не хочется пафоса, но... Алексей уже у ворот повторил, мне показалось, чьи-то слова. Но получилось это у него без натуги и откровенно:
- Нам говорили: ну куда вы едете? В Россию - там же сплошная грязь! Уж лучше в грязь, зато человеком...
Ехать-то рады. Но куда?
- Возвращаются единицы! - уверяли меня в Саратове местные представители немецкого землячества Александр АРНДТ и национально-культурной автономии (это такая общественная организация) Юрий ГААР. - Вы бы лучше о другом написали. Нам нужно вернуть свою автономию. Был бы свой уголок - потянулись бы люди...
- Не дай бог! - ужасается многодетная мама Ирина Банцгоф. - Что скажут местные?
Это она вспоминает лозунги «Не продадимся за немецкую колбасу!» в Саратове в начале 90-х и то, с каким восторгом саратовчане аплодировали Ельцину, предложившему выделить под российско-немецкую автономию военный полигон Капустин Яр.
Хотя в других регионах уже есть два немецких национальных района: Гальбштадт в Алтайском крае и Азово под Омском - маленькие Германии в Сибири. Туда немцы действительно едут.
- В прошлом году уже около 40 семей вернулись, - подтвердил мне по телефону Эдуард КЕРБЕР, замглавы администрации Азова. - Если бы была получше ситуация с жильем и работой, ехали бы еще активнее. Но мы пока каких-то специальных условий предоставить не можем.
Те, кто вернулся в Россию, рассказывают, что в транспортных фирмах, помогающих возвращенцам, клиенты записываются в очередь на выезд за полгода! Таких компаний - уже десятки по всей Германии. Звоню в одну из них.
- Да, ежемесячно мы перевозим по две-три семьи в Россию, - подтвердили сотрудники фирмы Bender GmbH.
- Они едут на постоянное место жительства?
- Везут мебель, много вещей - наверное, на постоянное. Трудно сказать, у большинства из наших клиентов двойное гражданство - Германии и России.
Кстати, у некоторых российских немцев проблема именно с гражданством. Многие ведь уезжали из Казахстана, с казахскими же паспортами.
Сколько сейчас в России возвращенцев из Германии и сколько еще хотят снова стать жителями России - этого не знает никто. Даже несмотря на госпрограмму по возвращению наших соотечественников, которую правительство РФ утвердило еще год назад. На одно только информационное обеспечение этой программы заложено более 150 миллионов рублей. Но русские немцы в Германии о ней почему-то не знают. По крайней мере те семьи, с которыми я общался, возвращались самостоятельно, без всяких программ. Даже в Федеральной миграционной службе РФ (одной из главных исполнителей программы) о русских немцах, желающих вернуться в Россию, не в курсе. Мне смогли назвать единственную цифру: 243. Столько взрослых и детей из ФРГ получили российское гражданство... в течение четырех лет! Смешно, конечно. Но даже здесь видна тенденция: в 2003 году жителей Германии, ставших нашими согражданами, было всего 30, а в 2006-м - уже 65.
Тонкости перевода
«- Майк, представь. Конец второй мировой войны, тебе задают вопрос: кто ты по национальности - немец или русский? Если ответишь, что немец, то тебя отправят на 10 - 15 лет в лагерь. Если ответишь, что русский - можешь идти домой.
- Конечно, отвечу, что русский!
- А мой дед сказал, что он немец. И только за то, что немец, 10 лет валил лес. А теперь скажи, Майк, кто из нас настоящий немец - ты или мой дед?»
Это диалог с интернет-форума российских немцев в Германии. Майк - это «немецкий» немец. Он никак не может сообразить, что такое русланддойче. Есть немцы, а есть русаки. И все, середины нет. Подозреваю, что этот Майк объективно прав. Иначе не было бы возвращенцев.
|
Регистрация
Вход
FAQ
Поиск
