Ну, давайте здесь вешать начну. Править и добавлять легче.
Сразу говорю, предисловием поставила выдержки из ссылок, которые вдохновили на тему.
Вешаю всё, что на данный момент готово. Если продолжение не будет быстро просю простить.
Предисловие.
http://journeying.ru/dostoprimechatelno ... lakov.html
Чачапойя – одна из возвышенных культур древнего Перу. Чачапойцы проживали на правом берегу реки Мараньон, в долине Уткубамба, название можно перевести как «земля пещер» (утку). Область влияния Чачапойя распространялась и дальше к Гран-Пахатен (в составе Национального Парка Рио-Абисео) между реками Мараньон и Уальяга. В записях Инка Гарсиласо де ла Вега, перуанского историка, автора «Истории государства Инков», упомянуты очень обширные территории Чачапойя. Самих чачапойцев летописец описывает как «самых белокожих, миловидных людей, каких он не встречал среди индейцев. И женщины их настолько красивые, что завоеванные инками, они были избраны, чтобы служить в храмах Инти» (Солнца)- «акльяс»; «девы солнца».
Примерно за семьдесят лет до того, как Бингхем добрался до Мачу-Пикчу -резиденции-святилища инков, на севере был открыт другой «потерянный» город, один из самых загадочных памятников в древних Америках.
Куэлап (регион Амасонас), монументальный образец архитектуры культуры Чачапойя, был представлен миру в 1843 году. Он оставался неизвестным по причине того, что расположен в сложно доступной местности (хотя, местные селяне знали о городе).Окруженный амазонскими Андами, отдаленный район высоких пропастей, глубоких ущелий, покрытых густым тропическим лесом.
http://www.veltain.ru/run_drevmir.php?id=40
Наиболее удивительной и загадочной находкой ознаменовался для Савоя 1986 год. Еще ранее до него доходили слухи о «говорящих камнях», спрятанных народом чачапойя в пещерах во время испанских вторжений. Историки не верили в эти предания, считая, что в древнем Перу не было письменности. Однажды, карабкаясь по скале над древним городом, Савой наткнулся на древнюю гробницу, скрывавшую в себе многочисленные кости и кусочки керамики.
В стены гробницы были встроены три каменные плиты с надписями. Савой и его спутники были поражены, тщательно изучив их. По мнению исследователей, первыми шли слова древнееврейского языка...
http://phototravelguide.ru/vodopad/vodopad-gokta/
Если вы не побывали в деревне Мертвецов (Pueblo de los Muertos), то значит – вы ничего не видели в Перу. Ее жители, настоящие индейцы-иудеи, до сих пор твердо соблюдают все заветы Торы.
6октября
Я открыла глаза оттого, что на лицо посыпалась мелкая каменная крошка. Во рту был противный кислый вкус, да и запашок рядом стоял такой, что к горлу опять подкатила тошнота. Опять, потому, что начальная стадия этой авантюры началась с того, что вся наша компания знатно проблевалась, прежде чем потерять сознание. Пожалуй, перед тем как продолжить, надо хоть чуть-чуть рассказать предисторию.
Ещё вчера мне показалась бы странной даже такая мелочь, как желание вести дневник,а сегодня в один день вместилось такое количество событий, что просто необходимо как-то разложить всё в голове по полочкам, иначе, башка просто треснет.
Начну с того, что нас шестеро и мы студенты, только в этом году закончившие учебу.
Все мы из Хайфы, из эмигрантских семей, но, как принято говорить, из разных стран исхода. По большей части из бывших союзных республик.
Только родители Анжея- сабры, по-нашенькому, эмигранты со стажем, родом из Польши. И, в отличие от всех остальных, Анжей родился уже в Израиле. Я из Киева, Анжелка из Гомеля, Олеся москвичка, Алекс сибиряк, а Стас из Армении.
Познакомились мы все на форумах, нашли кучу совместных увлечений, одним из которых была любовь попутешествовать с экстримом. Пока учились, в основном по мелочи: лошади, каяки, любительское скалолазанье, дайвинг в Красном море. Всего понемножку и недалеко. Что-нибудь грандиозное намечалось после окончания учёбы, перед тем как окончательно разбредёмся по работам, переженимся. Тем более, что Олеська возвращалась обратно в Москву. Мы с ней закончили журналистский факультет, а для пишущего человека, мыслить на родном с детства языке всё таки гораздо легче. Но ей повезло, через знакомых нашла хорошую работу в документальной тележурналистике. У меня пока всё не так определённо.
Долгие споры закончились на Перу, где, всё что мы пробовали перед этим, можно было обьединить в кучу. Где есть возможность и понырять на побережье и сплавиться по горной речке и полазать в скалах и попутешествовать на лошадях. А потом, это Наска, инки и наконец чачапойя. Ими первым увлёкся Стасик и нас подзаразил.
Опущу дорогу и прочее, остановлюсь на позавчерашнем вечере.Мы собирались отправиться в Куэлап, посмотреть крепость облачных воинов, а после к водопаду Гокта и к скальным захоронениям в долине кондоров. Мы решили заночевать в Чачапойяс, а дальше взять местного проводника и добираться до Тинго, на ночь поставить палаточный лагерь, а утром подняться в крепость.
Ну и тут, помешаный на фольклоре Стас, припёр этого шамана, который обещал прямо в крепостном храме провести обряд, связаный с аяуаска - растением силы, или, как ещё говорят, лианой смерти (что, судя по моему теперешнему состоянию, ближе к истине). Он утверждал, что, если мы будем на месте 6 октября, то лучшего дня не найти, так как в этот день солнце проходит над отверстием храма, в который нам нужно спуститься. Только тогда обряд будет проведён по всем правилам и мы установим связь с миром духов.
Мы с девчёнками, естественно, засомневались,стоит ли глотать неизвестно какую дрянь и пошутили, что случайные связи до добра не доводят, даже, если они только с миром духов. Но, мальчишки, это же вечные эксперементаторы и, конечно, нас обаяли и уговорили.
Добрались мы без особых приключений, очевидно, что капризница фортуна оставила лучшее на потом. С утра погода была неважная, ночью мы замёрзли и поднялись очень рано. Небо было затянуто тучами, и я уже было порадовалась, что, возможно, обойдётся без несертифицированных напитков и сектантских изысков, но уже через час, когда мы свернули лагерь, облачность рассеялась и клочья тумана сползли по ущельям вниз. Всё шло настолько гладко, что неизбежна была какая-нибудь засада, по всем законам подлости.
Пока мы по очереди спускались в камеру храма, который по форме напоминал чернильницу-невыливайку из детства моих родителей,наша звезда местного шоубизнеса устроила сеанс художественного свиста. Мало того, выступление сопровождалось пристукиванием трещотки из сухих листьев.
Расселись кружком вокруг пятна света, исходившего из отверстия, в позах, которые здесь придают умершим, прежде, чем обшить тело тканью, и шаман завопил. Причём орал свои песнопения прямо в дыру так, что и нам внизу, и, наверняка, бедным духам, захотелось вставить беруши. Как только первый луч солнца должен был попасть в отверстие, которое наконец освободил доморощеный кликуша, теперь взывая к небу, нужно было выпить по глотку из фляги, которую нам выдал наш проводник. Теперь уже проводник в мир духов. Ну, мы и выпили...
Трос, которым мы пользовались, исчез, зато сверху опускалась плетёная корзина. Это из-за неё и сыпались камешки, что привели меня в чувство, когда её бока задевали стенки узкого лаза. Народ начал шевелиться и постанывать. Я ухватилась за верёвку, грубую, скрученую из волокон какого-то растения и дёрнула. Раздался душераздирающий детский визг и я с перепугу разжала руки и груз полетел на нашу кучу-малу, вызвав ещё больше переполоха и нервных возгласов. Между тем, на головы змеёй полетела верёвка, которую тоже кто-то выронил из рук. Вопли удалялись, а вскоре, уже в нашу сторону,покатилась многоголосая волна.
-Попали!-подумала я,-хорошо, если это только какие-нибудь европейские археологи, рассерженые нашим необдуманым вандализмом,а не толпа местных религиозных фанатиков. К сожалению, нам хорошо известно чем такая встреча может обернуться. Реалии ближневосточной жизни. Уж мы-то должны были учесть такую возможность. Придурки!..
-Сидите тихо, посмотрите не сломали ли чего случайно. Да присыпьте пылью наш неудачный завтрак и, верхнюю одежду, грязную, рассуйте по рюкзакам. А то ещё припишут осквернение святыни,-взволновано зашептал Стас.
Однако, оглядевшись, мы рты раскрыли от удивления. Помещение, где мы находились, совершенно изменилось.Вместо пыльного каменного мешка с острыми осколками на покорёженом полу-чистенькая округлая комнатка с глинобитным полом. Да, темновато, что и понятно, но кладка стен потеряла налёт прошедших веков и выглядела абсолютно новенькой. Сама же ритуальная камера была уставлена корзинками с цветами и продуктами. В нишах стояло множество керамических сосудов и статуэток. Ярко раскрашеных глиняных и даже из металла похожего на золото. А может и правда золотые?
Вот только вопрос: откуда всё это взялось? Куда-то пропали и, так сказать, продукты нашей жизнедеятельности. Только куртки по-прежнему пованивали.
-Стас,-Олеська толкнула его локтем в бок,-куда пропал твой долбаный шаман? И что происходит вообще?
Cтас передёрнул плечами и промолчал.
-Матка боска,-вдруг почему-то по польски сказал Анжей. И мы нервно хохотнули. Потому, что, когда дома мама говорила с ним на родном языке, Анжей непременно отвечал на иврите. В детстве, наверное, из протеста. Хотелось быть таким, как другие дети в саду, потом в школе. А после уже просто по привычке.
Гул голосов теперь раздавался со всех сторон. Потом вдруг стих, и, в этой оглушительной тишине, из горла колодца с лёгким стуком вдруг упала толстая верёвка с узлами. Нас недвусмысленно приглашали подняться.
-Мы первые,-отодвинув девчёнок, хрипло сказал Алекс. Он служил в боевых частях, занимался израильскими боевыми единоборствами и нас всех натаскал на тренировках, но, по-прежнему, ощущал себя защитником и всегда всех опекал. Он первым поднялся по верёвке и исчез из вида. Некоторое время мы с тревогой ожидали какой-то реакции, но услышали только громкий общий выдох толпы людей, как на спортивных соревнованиях. Потом в створе колодца показалось лицо Алекса. Против света выражения лица мы видеть не могли, но он махнул нам рукой, и следующим нетерпеливо ринулся Стас, после Анжей, когда же на сцене событий появилась русокосая красавица Олеся ропот толпы стал непрерывным и даже каким-то торжествующим. Я была последней.
Когда моя голова показалась над краем отверстия, солнце, опускающееся к краю высокой вершины, ослепило меня, и в глазах появились цветные пятна.Я зажмурилась и мотнула головой, но тут же ко мне протянулась рука Алекса. Я перемахнула через, стоящий у ног Олеськи, рюкзачок и с интересом огляделась.
Зрелище- мечта этнографа. Пёстрая толпа в домотканых накидках с вышитыми цветной шерстью узорами. Лица, надо сказать, очень отличались от тех, которые встречались нам среди местных жителей до этой поры. Более бледнокожие, только чуть темнее, чем наши. Цвет волос от рыжеватых шатенов до совсем светлых,по большей части у женщин, которые носили длинные косы и были похожи на выводок Олеськиных клонов. Одна другой красивее. Я почувствовала себя дурнушкой среди этого конкурса местных претенденток на всяких там мисс. Хотя тоже не уродик вообще-то. Интересно, как бомонд красоток воспримет мою стрижку и мелирование, может для моей башки выберут колышек повыше. Тут я наконец отвлеклась от женской темы и вернулась к насущному.
Куэлап уже не выглядел руиной.
Круглые островерхие дома с узорчатыми основаниями, верхняя часть оштукатурена, узоры выкрашены разными оттенками красного, оранжевого и жёлтого цветов.Крыши из связок какой-то травы, уложенной, очевидно, на деревянные стропила. Здание, на котором стояли мы, отличалось перевёрнутой конусообразной формой,по боковой стене вниз к подножию спускались узкие ступени. И человек, наконец обративший на себя моё внимание, указал нам на спуск решительным жестом.
Он был высок, ростом почти с Анжея, а у того метр восемьдесят шесть. Как для местных индейцев-вообще гигант. Рыжеватый блондин, с перехвачеными, плетёной из шерстяных нитей повязкой, прямыми длинными волосами, глазами цвета тёмного янтаря, миндалевидной формы. Он стоял в гордой позе, откинув голову и выпрямив плечи в светло-серой накидке со сложной зигзагообразной расшивкой и тунике до колен. На ногах сандалии из сыромятной кожи. Широкая грудная клетка, типичная для жителей высокогорья, создавала ощущение мощи. В ушах довольно крупные золотые серьги. Золотая бляха-застёжка похоже являлась признаком власти, поскольку повторяла формой лицо, украшавшее здание, с которого мы только что спустились. Наверное, это жрец, шаман или как ещё его могут тут называть.
Нас провели через, расступающуюся коридором, толпу. Люди вытягивали шеи, стараясь разглядеть получше. Некоторые даже поднимали на руки детей. Никакого страха или агрессии. Скорее даже радость и надежда на лицах. Введя нас в одно из больших зданий, похожих на общественное, шаман слегка поклонился и, пятясь, вышел в дверной проём. Через несколько минут потянулась процессия с горшками и корзинками. А после нас оставили в покое.
Мы ошеломлённо молчали, переваривая увиденное, и, какое-то время, уже оставшись в одиночестве, не могли собраться с мыслями. Наконец, поняв, что нас предоставили самим себе, мы заговорили все одновременно.
-Стасик, специалист ты наш, мысли есть по поводу?..-спросила я.
-По ходу, или мы сбрендили, или каким-то образом попали в прошлое. А вот на сколько, предположить трудно. Как сговориться с ними не знаю. Слава богу,кажется, нас принимают, как важных особ, только оправдаем ли мы их ожидания..вопрос,-выпалил Стас.
-Ребята,- сказала Анжелка,-а давайте принимать проблемы по мере их поступления. Я вот потыкалась в горшочки-корзинки, есть всё, чтоб умыться и пожрать. А дальше будем посмотреть.
Пока девчата отмывались, я огляделась по сторонам. На утрамбованом земляном полу лежали шкуры, скорее всего альпака или ламы. На полках стояли фигурки из терракоты и металла. Стенны, аккуратно оштукатурены глиняным раствором, расписаны геометрическим узором. Вход занавешивал шерстяной полог с широкими яркими полосами.
Когда дошла моя очередь на водные процедуры, девчёнки уже начали накрывать расстеленую шкуру домашним покрывальцем, которое нашлось в рюкзаке Анжелки. На самом деле вещей у нас с собой было немного. Основная их часть осталась где-то в будущем, если прав Стас. И достанется тому гаду, который нам это приключение подсиропил. На самом деле, хорошо бы после провести ревизию.
В корзинке оказалась печёная тыква, кукурузные лепёшки, бобы и даже какое-то мясо, судя по виду это были мелкие грызуны, может морские свинки, завёрнутые в листья неизвестного мне растения. Суп в горшке. Вкуснющая вяленая рыба. На свинок я так и не решилась. В большом кувшине чича-кукурузная бражка. Мальчишки приложились. А меня замутило от одного запаха. Видно предыдущее питие давало о себе знать. А потом Стас сказал, что зерно для брожения жуют женщины. Тут подкатило и Анжею. Слава богу без последствий. Но кувшинчик резко отставили. Перешли на водичку.
Стало быстро темнеть, и в комнату вошли юноша и девушка и внесли жаровню на трёх ножках, с тлеющим сухим навозом. То же топливо оказалось в корзинке, оставленой рядом. Девушка покосилась на Олесю и Анжелку о чем-то шепчущихся в уголке и подошла ко мне. Тронув меня за рукав, поманила в соседнюю комнатку, где стоял накрытый крышкой горшок с двумя ручками и привязанной к ним верёвкой для переноски. Открыв крышку, девушка присела над сосудом, приподняв полы туники. Ясно, местные удобства. Чтож, почти цивилизованно, могло быть и хуже. Я кивнула.Раз обьяснили это, обьяснят и как прибраться, когда время прийдёт. Проще всего не торопить события. Меньше шансов вляпаться в неприятную ситуацию.
После еды мне и пришла эта здравая мысль, записать всё, что с нами происходит. Тем более, что в моём рюкзаке оказалась ручка и блокнот. Пишу меленько, на сколько бумаги хватит не знаю. И на сколько хватит нас, тоже. А числа буду ставить пока по-нашему. Если не удастся каким-то образом выяснить КОГДА мы.
Смешно, да?..
Чаупи-тута стоял перед вождём, опустив голову. Конечно, ему было очень интересно как живут в храме, но и менять дом, родителей, относительно вольную жизнь, на что-то неизвестное...страшно..В конце концов он всего только восьмилетний мальчик. Правда деревенский колдун занимался с ним каждый день, после того, как на празднике жертвы богине дождя, верховный шаман самолично выбрал его среди всех деревенских мальчишек и сказал, что ровно через год его заберут в храмовую школу, так как он очень способный к запоминанию и замечательно переносит состояние полусна. Это совершенно необходимо, потому что травы, из которых состоят священные отвары, по большей части, содержат небольшие количества ядов, и многие не могут их пить. Тем более, так часто, как нужно ученику шамана.
Сейчас раннее утро, и, обычно, в это время он со старшим братом шёл ловить рыбу. Но сегодня отец повезёт его в крепость, и вождь строго пояснял маленькому представителю деревни, что он не должен их опозорить. Чтоб был старательным и послушным. Тоже самое внушала ему вчера мама. Она обнимала его, неслышно плакала и ушла только в полночь. Время его рождения, в честь которого ему дали детское имя, на церемонии обрезания волос. Когда он вырастет, получит другое, но ему нравилось и это, которое дала мама. Она очень его любила. Наверное потому, что он очень похож на отца.Ради него мама оставила храм избраных женщин и ушла жить в деревню. Хотя всех своих дочерей должна была отдавать храму. А теперь ещё и сына забирают в ученики. Конечно рано или поздно все дети уходят из родного дома. Хорошо у матери есть ещё Ккапак, его старший брат. Он останется с семьёй и даже, когда найдёт жену, должен будет заботиться о родителях до их ухода в мир мёртвых. За дочерей помогать семье будут из храмовых доходов, а вот он сам сможет чем-нибудь помочь родителям, только, если наука шамана даст возможность получать собственные доходы, а пока он будет в учениках, весь зароботок будет принадлежать учителю.
Вождь приказал отцу сопровождать караван из четырёх, принадлежавших деревне, вьючных лам с товарами для обмена, чтобы он мог сам отвести сына и, заодно, отработать общественную повинность. Путешествие с сыном гораздо более лёгкая и приятная возможность отдать общественный долг, чем, например, работа камнетёса на строительстве городов мёртвых. Чаупи-тута в прошлом году ходил помогать отцу, так как старший брат глубоко повредил ногу острым камнем и мама лечила его мазью из мульи, чтоб нога не воспалилась.
В храме избраных женщин она была лекаркой и кроме того знала толк в приготовлении лекарств и ядов, и деревня испытала огромную радость, узнав о брачном союзе между родителями. Далеко не каждое селение имело такой близкий доступ к настоящей храмовой целительнице, а яды очень помогали сберечь посевы от потрав. Конечно это была и опасность, так как в случае, когда больной погибал при неясных обстоятельствах и, даже совет шаманов не мог обьяснить произошедшего, лекаря могли обвинить в отравительстве и похоронить в городе мёртвых, привязав живьём к умершему больному. Правда, за женщину мог заступиться храм, особенно, если она, как его мама, была носительницей крови богов. Избраные редко оставляли без защиты дочерей бога, только уж если преступление было кощунственным и безусловно доказанным. Тогда кровь обьявляли испорченой. Дочерей её выдворяли из храма, а осуждённой запрещали продолжать род среди чачапойя. Такую женщину могли продать в жёны в чужое племя, и это был дорогой товар, так как женщины храма были очень красивы и обладали хорошим образованием. А то, что она преступна, при продаже, обманом не считалось, ведь все остальные племена не соблюдали законов богов чачапойя, а значит тоже были преступниками. Так что, там ей самое место.
Впрочем, женщины зачастую и сами так считали и, бывали случаи, просили у сестёр "лёгкую смерть" - яд, от которого впадаешь в сладостный сон, без пробуждения. Соседние племена практиковали совсем другое отношение к своим женщинам. Дочери же преступниц, сами преступлений не совершившие, могли жить в селениях и продолжать род неизбраных.
Уже, когда солнце показалось в устье долины, между двух гор, носивших название Солнечных дверей, вереница лам с тяжёлыми шерстяными мешками, под защитой отца и ещё трёх мужчин, вооруженных палицами и пращами, в коротких туниках и плотных безрукавках из шкуры тапира, поднимались к тропе ведущей к Куэлап. Камни для пращи можно найти везде и потому она самое удобное и дешёвое оружие в горной местности. И позволяет атаковать на расстоянии.
Выходя за окрестности деревни, можно было наткнуться на грабителей из племени уари. Они иногда промышляли в приграничных областях и даже заходили в земли чачапойя довольно глубоко, если год выдавался неурожайным или войны с соседями кончались разграблением городских складов, в которых находились неприкосновенные запасы племени.
-Я стал совсем взрослым,-думал мальчик, гордо вышагивая рядом с отцом.
Прошло совсем немного времени.Путешествие же со взрослыми воинами, скрасило тоску по покинутому дому. А кипу - узелковое письмо, составленое под присмотром шамана, в котором были сочтены все товары в перемётных сумах, лежало в его собственной поклаже и заставляло малыша надуваться от гордости. Как же, ему поручено такое серьёзное дело, важное для всей деревни.
И когда-нибудь он выучится и станет большим шаманом, может главным шаманом Куэлап и тогда его семья будет жить в крепости, под охраной лучших воинов.
Но время шло и монотонная ходьба, в молчаливой компании взрослых, заставила его приподнятое настроение подзавять. Кроме того, мальчик, хоть по-детски легконогий, не обладал выносливостью воинов и отец попросил стать на ночёвку пораньше, получив неодобрительный взгляд старшего. Тот поглядел на тоненького, как тростинка, малыша и махнул рукой. В конце концов, он будет учеником шамана, а не воина.
Они зашли уже довольно высоко в горы. Чуть отойди от тропы и заросли колючей спутаной растительности послужат защитной стеной с одной стороны лагеря. Чуть дальше каменистый склон с множеством трещин, крутой и осыпающийся, к тропе сходил небольшой площадкой, на которой можно было стать лагерем.
Поев, Чаупи-тута приободрился, как-будто усталость смыло с него водой из небольшого ручейка стекающего со склона. Вода была холодной, просто ледяной.
Найдя наиболее устойчивый проход, мальчик поднялся по осыпи и заметил помёт шиншил. Хорошо бы на ночь поставить ловушки и тогда он сможет передать через отца их красивые шкурки для мамы. Он вернулся, нашёл в своей поклаже плетеные силки и взял горсть зёрен кукурузы и бобов для приманки.
Ночью он проснулся от стрекотания и писка. Воин, стоявший на страже осклабился, остальные даже не шевельнулись. Конечно, в темноте ему не влезть на ненадёжный склон, хотя поглядеть на добычу очень хотелось.
Ещё до восхода мальчишка проснулся и торопливо полез к ловушкам. На страже стоял уже другой воин и он удивлённо проводил взглядом, ползущего по камням, малыша. Светало, и возле норок он увидел две толстенькие тушки в перепутанных силках. Чаупи-тута достал свой нож и начал торопливо свежевать добычу, время от времени поглядывая вниз. Ему хотелось успеть, пока не встали старшие. Вдруг он заметил какое-то движение. Присмотревшись внимательно, увидел в разрыве утреннего тумана притаившихся воинов. Их было трое или четверо. Один вложил камень в пращу и мальчик громко вскрикнул. Нападающий дёрнулся и камень, готовый убить, только разорвал щеку стоявшему на страже односельчанину. Кровь хлынула на одежду, но опытный воин уже лежал на земле за валуном . Остальных крик тоже разбудил, но они остались за тюками и стреноженными ламами, которые тоже мешали обзору. Только, перепуганный за ребёнка, родитель вскочил на ноги. Чаупи-тута крикнул снова и, увидев, что сын в безопасности, отец бросился в укрытие, но было поздно. Стрела ударила его в плечо с такой силой, что развернула и отбросила в колючий кустарник. Воины чачапойя уже нанесли ответную атаку и один из врагов упал. Поняв, что нападение врасплох сорвалось, уари начали отползать и, уже несколько секунд спустя, улепётывали, прячась в лабиринте камней.
Врагов не преследовали. Никто не мог знать нет ли поблизости большего отряда. Решили срочно уходить. Один начал увязывать тюки. Другой, обнаружив, что уари только оглушён, связал и его. Это оказался совсем юный парнишка, лет этак семнадцати. Чаупи-тута, тем временем, достал, вложенный матерью узелок со снадобьями , наложил на чистую тряпицу мазь и передал раненному с разорваной щекой. После уже более основательно занялся раной отца. Ловко обломил наконечник стрелы, вышедший с обратной стороны плеча и приложил с двух сторон кусочки ткани с той же мазью, предварительно прощупав кость. Похоже сломана ключица. Несмотря на боль, пошли быстро. Раненный уари, бледный как мел, тоже шёл не возражая, очевидно боясь, что иначе его просто прирежут на месте.
Уже ко времени завтрака, который они сжевали на ходу, караван приблизился к крепости и вошёл в узенький проход, охраняемый воинами, стоящими стражей на высоких стенах. Пленного сдали старшему стражнику.
Караван повернул к складам. Позже на площади можно будет обменять товары, но сначала служители дома и ученики шаманов просматривали всё привезённое и меняли на лечебные отвары, изделия ткачих и ремесленников. Дом избраных женщин-это не только храмовый комплекс, но и большое объединение самых разных мастерских. В том числе оружейных, потому что женщина чачапойя - это воин, конечно, уступающей мужчине в силе, но ничем не худший в мастерстве боя.
Чаупи-тута не расстался с отцом пока целительница, похвалив его повязки, не заверила его, что о пострадавшем позаботятся. Второй воин даже не потрудился обратится к лекарям. Считал свою рану не стоящей внимания.
Мальчик знал куда нужно идти. В прошлом году, когда, достигших семи лет, детей избраных женщин представляли вождю и верховному шаману, отец приводил его к школе, а память у Чаупи-тута действительно хорошая.
В помещении было шумно. Девушки собирали корзины с цветами и едой.
Увидев серьёзного хрупкого малыша, захихикали и начали выталкивать вперёд беленькую девчушку лет девяти. Та посопротивлялась для вида, а после, скорчив мордашку не менее важную, чем у мальчика, поинтересовалась зачем он сюда явился. На его счастье, в этот момент вошёл шаман. Девчёнка метнулась к подружкам и те щебеча, как птички, выбежали, унося свои корзинки в неизвестном направлении. Хотя догадаться конечно не трудно, скорее всего это готовят подношения богине воды. Сев закончен, теперь полям нужен дождь.
-Я помню тебя,-сказал жрец, тебя зовут Чаупи-тута, ты сын ньюста Сумак.
Ньюста-так называли дочерей бога. А имя матери Сумак-означало красивая. Это действительно соответствовало истине, чем, втайне, малыш очень гордился. Его мама была самой красивой во всей деревне, а для него во всём мире.
-Ты видишь всё,-вежливо наклонил голову будущий ученик.
-Тот, кто видит всё, остался ждать, а я только храню его знания,-произнёс шаман ритуальную фразу.
-Тебя хорошо учили? Что ты узнал за этот год?-поинтересовался наставник.
-Я научился составлять кипу, правда я ещё не полностью освоил значение цветов, и список товаров, что мы привезли с отцом, проверял мой учитель. А ещё я знаю всех богов и дни посвящения, историю их пришествия и мама..
Мальчик запнулся и опустил голову.
-Ну, что ты замолчал? Что случилось?
-Я не знаю,-забормотал Чаупи-тупа. Он испугался, что наговорил лишнего.
-Ничего не бойся, мальчик,-спокойно сказал шаман,- ты можешь говорить мне всё. Ты мой ученик и теперь я во всём за тебя отвечаю, и в хорошем, и в плохом.
-Это не плохое, учитель..Мама, она учила меня наукам храма. Целительству, приготовлению травяных настоев, мазей, ядов. Но,..этому ведь учат только девочек. Маму не накажут?
Его глаза наполнились слезами.
-Нет, малыш, не волнуйся. Шаманы тоже занимаются похожими вещами. А каких-то храмовых тайн твоя мама тебе бы доверить не смогла. Эта наука опасная и учат ей не девочек, а жриц, прошедших посвящение, достигших пятнадцати лет. Тогда проходит обряд, когда дают взрослое имя и девушка решает, посвятить себя храму или создать семью. Твоя мама выбрала второе, а значит во что-то секретное не посвящалась.
-А у жриц совсем нет семьи?
-У жриц есть дети. От лучших воинов. Ты был на празднике бога солнца?
-Нет, ни разу.
-Так вот, в этот день лучшие воины сражаются сначала между собой, а после с избраными, которые желают оставить кровь бога для племени в своих детях.
-Как сражаются..по настоящему?
-Конечно, но без оружия. Бой проходит у храма. Противники сходятся обнажёнными, что бы все видели, что они чисты, как их намерения. Бой продолжается пока поют песню памяти о том, кто ждёт. И всё же он носит, по большей части, ритуальный характер. Девушки учатся сражаться вместе с юношами, но природа дала женщине меньшую силу, чем у мужчины. Наши женщины в настоящем бою в состоянии помочь воинам при обороне города. Могут оберечь себя от врагов.Однако в данном случае старшие женщины просто оценивают стать , силу и ловкость претендента. И мужчина, как правило просто защищается, а не нападает. Но только главная жрица решает исход поединка. Если воин признаётся достойным, она проверяет не являются ли их предки близкими родственниками. Только после этого заключается временный союз, пока не будет зачат ребёнок.
-А воины..
-Ты хочешь узнать всё в один день?-улыбаясь перебил его шаман. Пойдём, я покажу тебе твой новый дом. Нам нужно готовиться к празднику. Уже скоро начнётся обряд. А после, если хочешь, я позволю тебе опустить дары в дом времени.
-Конечно хочу, -и парнишка засеменил за собеседником вглубь здания.
Солнце почти вошло в зенит. На площади у храма собрались на праздник жители и гости Куэлап. Сегодня были представлены семь детей избраных. Две девочки воспитаницы Дома , одна девочка, из приграничной деревни, была призвана из семьи. Четыре мальчика, все из деревень, были приняты учениками воинов.
Верховный провёл все положеные обряды на вершине Тинтеро - дома времени и шесть его учеников приняли воду с каплей ритуального напитка ауяску. Солце прошло зев колодца и ученики пролили воду из больших кувшинов вниз к толпе, сгрудившейся вокруг храма. Люди смеялись и ловили воду чашами. Хорошим знаком будет, если кто-то поймает специально выведеную лягушку. Тогда дожди будут идти вовремя и будет хороший урожай.
Те, кому не досталось освящённой воды, обливали друг дружку из принесённых с собой кувшинов. Мокрая, смеющаяся молодёжь разбегалась по городу и игры с водой продолжались у городских колодцев. Старшие начали расходиться, скоро на площади нижнего города начнётся кату-ежегодный рынок.
Шаман обратился к Чаупи-тута.
-Теперь ты можешь опустить дары. Но сначала омой руки и скажи те же слова, что говорил я. Ты запомнил?
-Да, учитель.
-Я не ошибся в тебе,-довольно сказал шаман.
Мальчик тоже был горд. Он даже не похвастал, что слова обрядовой песни запомнил ещё в прошлом году, когда был здесь впервые.
Дети того, который ждёт,
просят плачущую богиню,
дать воду нашим посевам.
Сотвори чудо, подари дождь
и пища даст силу нашим телам,
что бы ждать и хранить
кровь пришедшего издалека,
подарившего нам золотые зёрна
и золото волос нашим женщинам,
того, кто солнце среди богов
и отец воинов облаков.
Прими наши дары
и вернись вместе с сестрами
когда прийдёт время,
которое умирает и возвращается
и дарит новую жизнь
растениям и людям.
Добросовестно проделав всё что нужно, малыш привязал верёвку к первой корзинке.
7 октября.
Всю ночь накрапывал дождь, шелестел в стеблях травы на крыше. Я просыпалась и надеялась, что случившееся окажется сном. Судя по тому, что все остальные тоже ворочались на своих шкурах, их сон был не крепче.
Тем не менее, ранним утром мы решили, что нам не повредят пробежка и тренировка. В этом времени хорошие физические кондиции могут оказаться первостепенной необходимостью. Алекс заставил нас пробежаться трусцой не менее километра и, вернув к дому, который мы пометили себе двумя ориентирами: высоким деревом, на ветке которого мы развесили ветровки, отстираные в каменном жёлобе дождевой водой, и лестницей с высокими каменными ступенями, поднимающуюся из нижнего города. Возле гостевого дома росла группка небольших кустов ограничивающих полукруглую площадку, где мы провели несколько коротких спарингов, меняясь партнёрами.
-Олеська, при твоей фигуре-пресс как кисель, надо бы подкачать,-начал раздавать задания Алекс.
Наша красотка надулась, но повисла на ветке рядом с нашими куртяшками и начала демонстративно поднимать ноги углом. Алекс проигнорировал её демарш.
-Правильно, ещё и руки потренируешь. Анжела, Стас повторите блоки. Она руки ставит недостаточно жёстко.
Он повернулся к нам с Анджеем.
-Тебе ноги,- сказал Алекс ему,- с отягощением. Малявку на плечи. Потом поможешь ей с ударом ногой в корпус, она теряет центр тяжести.
Алекс наблюдал за нами, делая дыхательную гимнастику. Я краем глаза заметила какое-то движение у соседнего домика. За нами, открыв рот, подглядывал мальчик в коротенькой тунике и узорчатом пончо на острых плечиках.
-Глянь,-толкнула я партнёра,-у нас зритель.
Мальчонка понял, что его присутствие обнаружено и бочком выдвинулся в нашу сторону. Подойдя поближе, он встал в позу-одна нога чуть впереди, спина прямая и картинно поклонился одной головой. Ни дать, ни взять Чингачгук большой змей. Копья в руку не хватало. Это было так комично, что девчёнки прыснули.
Посол тут же смутился и потерял всю свою важность. Потом обвёл всех взглядом и, сосредоточившись на мне, наверное, самой подходящей по росту, обеими руками показал направление, куда, очевидно, нам надо проследовать. Я так же указала ему на камешек и скомандовала присесть языком жестов и повторила слово вслух. Авось запомнит. Малыш кивнул и как сорока закосил взглядом на заколку с блестящими камешками, которой Анжелка стянула волосы. Стас сбегал за тарой и показал малому остатки на донышке.
-Вода,-сказал он.
Мальчишка опять кивнул, как заведённый, и поманил Стасика за собой. Через пару минут они вернулись с полным кувшином.
-Класс, тут совсем близко,- обрадовано сказал он,-недалеко носить.
Пока мы обливались и переодевались, этот чудной ребёнок сидел на камешке кочечкой, поджав ноги к самому подбородку, но как только вышли, вскочил и, нетерпеливо переминаясь, снова позвал за собой.
Мы вошли в большое здание, где в полутьме сидел тот самый человек, который встретил нас на Эль-Тинтеро, когда мы вчера оказались в Куэлап.
Мальчик ткнул пальцем в сидевшего.
-Амаута,- громко и отчётливо произнёс он.
Потом указал пальцем на шкуры и уже по-русски произнёс "сядь!"
-Молодец, запомнил,- подумала я.
Мы вне учёбы и работы говорим именно по-русски. Даже Анджей понимает, правда не говорит, отвечает на иврите, но мы все и на иврите говорим вполне прилично.
В междусобойчике же каждая диаспора свой родной язык сохраняет. Я украинский знаю, но Киев в союзные времена "рiдну мову" игнорировал. А у Стаса мама армянская еврейка, отец русский, в семье двуязычье было, теперь Стасик и мама говорят ещё и на иврите, а отцу так и не дался язык. Работал в строительной бригаде, где на иврите говорил только бригадир, парень помоложе основной группы. Вообще женщины старшего возраста легче язык берут в эмиграции и вообще приспосабливаются к новой культуре быстрее. Но это так, небольшое отвлечение.
В это время шаман, или кто он там, встал и подошёл к длинной нише, где стояли кувшинчики и связки трав. Тщательно отмеряя, начал готовить какой-то раствор.
-Надеюсь нас не напоят снова этой шаманской дрянью, да ещё на голодный желудок,-шепнула я Стасу.
Тем временем мальчик принёс кувшин и чашу.
-Вода,-сказал он.
Шаман обернулся и сказал что-то по-своему.
-Вода,- опять повторил пацан.
-Это они нас учить пытаются? Ты запомнил что он сказал?
-Не-а, я профукал,-огорчился Стас,-а как бы его заставить повторить?
Малыш уселся на шкуру рядом с нами и мужик дал ему чашу со своим месивом, разведя его водой вполовину. Он выпил, поморщился и улёгся с видом невесты-девственицы в брачную ночь - перепуганный, но с ожиданием выполнения радостного долга.
-Я надеюсь это не жертва божественным пришельцам?-чернушно пошутил Алекс.
Мы с девчёнками испуганно глянули на малыша. Даже Анджей дёрнулся. Дитёнок , тем временем, с блаженной улыбкой впадал в полусон-полутранс.
Шаман взял маленькую флейту из другой ниши в стене.
-Сику,-произнёс он громко и отчётливо и жестом показал нам на инструмент.
-Флейта,-догадалась я. Мальчик повторил за мной.
-Тинья,-дотронулся шаман до маленького барабана, лежащего рядом.
-Барабан,-пояснила я.
-Курсы языка под гипнозом,-услышала я краем уха догадку Алекса.
Около часа продолжалась эта процедура. У меня в голове остались первые два слова, потом всё перемешалось.
Наконец лекарство кажется стало терять свои свойства. Шаман приподнял малышу веко. Он вздохнул, потом зевнул и задышал ровнее, кажется, просто засыпая.
Мужчина заботливо накрыл ребёнка шерстяным одеялом и позвал нас за собой. К нему подбежал мальчик постарше и шаман что-то приказал ему. Мальчик провёл нас к нашему жилищу, где уже был принесен завтрак .
До обеда нас то и дело беспокоили посетители. Приходили разные люди и приносили всякие мелочи, очевидно нужные в хозяйстве, одежду или просто цветы или безделушки. Но, видимо, им просто хотелось на нас поглазеть.
-Так скоро нас до потолка завалят,-пошутил Анджей.
Он только-только начал приходить в нормальное состояние. У остальных психика оказалась погибче.
Мы разобрали наши собственные вещи и обнаружили, что не слишком обеспечены необходимым. Кроме белья и пары футболок у каждого была запасная верхняя одежда и туалетные принадлежности. У мальчишек ножи и фонарики, впрочем все электроприборы не работали. Ребята полагали, что просто разрядились батареи.
Возможно реакция на перенос во времени. Наверное в Тинтеро упакована скрытая техника, срабатывающая при определённых условиях. Нам только предполагать и оставалось. И что делать было непонятно.
-Слава богу, нам готовят переводчика,- вздохнула я.
Основной вопрос, можно ли вернуть нас обратно. А для этого нужна помощь местных. Оно конечно прикольно, мы, судя по всему, от путешествия получим больше экстрима, чем полагали. Но жить здесь совсем в наши планы не входило. Как-то во всех книжках про попаданцев, которые я читала, им в новых условиях оказывалось комфортнее, чем дома и всё там складывалось тип-топ. И неудачники по прошлой жизни обретали желанный рай. Боюсь только нам это не светит. Хотя и принимают нас пока прекрасно, но даже, если так будет и дальше, времечко то ещё. Мне совсем не хочется участвовать ещё и в индейских военных конфликтах, этого адреналина и дома завались. Потом, своё время это своё время. Семья опять же. Мне уж пару раз захотелось покричать "мамочка". А ещё ничего особо страшного и не происходило. За исключением самого нашего попадалова. Кстати, для любителей оного: советую эмиграцию,..как прививку.
Бедная мамуля, что с ней будет, когда она узнает о том, что мы пропали где-то в чужой стране. Сколько себя помню, у неё было столько всяких "а вдруг". Я с детства знала все съедобные и несъедобные грибы, ядовитые растения и, главное, ягоды. Была знакома в лицо со всеми змеями и насекомыми, что могут укусить ребёнка. Даже перед этой поездкой, для маминого покоя, в интернете мы нашли все сайты с местными растениями и животными, представляющими опасность. Мама сидела рядышком и контролировала процесс.
-Только маленький ребёнок, никогда не видевший дождя, не свяжет гром и молнию с необходимостью взять зонт,-поучительно вещала она,-а ты взрослый человек и обязана быть предусмотрительной. Какими нудными нам кажутся родители и как нам их не хватает, когда их нет...
Интересно, входило ли в её "а вдруги" путешествие во времени?
Новый ученик амаута спал на новом месте на удивление хорошо. Даже странно, учитывая все вчерашние события. Первый испуг после появления "посланников" сменился восторгом. Как иначе, ведь он будет постоянным свидетелем, случившегося в жизни всего племени, чуда!
Что должно было происходить с учеником?
Вечная зубрёжка священных обрядов и легенд из пришествия богов. Ну, может быть, более интересующая его, работа с лекарствами, магическими камнями, ядами.
Или изучение языка какого-нибудь из соседних племён для торговых или военных переговоров, допросов шпионов врага. Впрочем язык-то он учить будет. Только какой язык! Уникальный, никто больше не знает его. Кроме всего прочего, он всё время должен будет находиться рядом с теми, кого послал Ждущий. И первым сможет узнать всё, что его волнует: всю правду о реальной жизни во время появления богов.
Племя чачапойя было одной из ветвей родственных с уари, правда с несколько другим диалектом и культурой, но когда пришёл Ждущий, только малое число общин согласилось принять законы Бога. Уари да и другие соседние племена уважали только тех богов, которых боялись, а вновьпришедший бог был слишком мягок: осуждал человеческие жертвы, требовал верности одной жене, запрещал родственные связи, учил чистоте в быту. А сколько других неудобных правил, которые, может и подходили простому народу, но не были желательны вождям. И потом, бог попросил лучших женщин, обещая дать им детей божественной крови.
Но лучших женщин хотели иметь вожди. Потому они решили принести нового бога в жертву своим старым богам.
И вышли из пещер Утку богини мести. Шесть их было.
Они казались просто женщинами. Правда прекрасными, с кожей белой, как снег на самых высоких вершинах и глазами цвета летнего неба. Только гораздо позже чачапойя узнали, что они не были ни женщинами, ни мужчинами -созданиями людей, ставших богами. Из них был Ждущий - Инти, золотоволосый солнечный бог с серебряной бородой.
-Когда я смогу говорить с посланниками, я узнаю, боги они или создания богов. Какими были мстящие богини?..
Он мог назвать их по именам:
Мама Альпа - "женщина с множеством грудей",богиня плодородия и целительства, насылающая болезни и родящая жизнь.Давшая женщинам кровь богов. Её ещё называют Маманчик-наша мать;
Мама Пача - "белая лама", богиня, трясущая землю и дающая урожай;
Мама Коча - "розовая рыба", богиня воды, приносящая засуху и дающая дождь;
Мама Кука - "жёлтая змея", покровительница растений и животных, дающая им яды и питающая тело. Она дала людям золотые зерна и листья коки;
Мама Часка - "красная звезда", богиня, насылающая небесный огонь и огонь любви, покровительница девствениц;
Мама Супайи -"чёрная тень", богиня, провожающая мёртвых в ньявпа-пача - прошлое-будущее, между времён. Дающая и отбирающая душу.
А вдруг найдётся утеряное знание? Его, в главной уака племени чачапойя, хранили десять жрецов-воинов. Но они предали память бога. Используя токапу, сотканые первыми женщинами и золотые таблицы Инти, они создали из своей крови дочерей-сестёр. Пряча их в пещерах, жили с ними, как с жёнами.
Когда они достигли возраста деторождения, началась большая война с уари. Передовые отряды, которые вели шпионы врага, подошли к домам мёртвых.
Вход в пещеру находился на высоте примерно 400 локтей. В уака стояли усыпальницы первых женщин. Их и хотели захватить уари. Никто из них не знал о том, что ещё хранится в лабиринте пещер. Но, если бы и знали, не смогли бы прочесть тайные письмена токапу и воспользоваться знанием.
Воины врага попытались подняться, и жрецы, спасая своих жён, несущих потомство, бросили священное место. Бежали тайными ходами, унося лишь свои несчастные пожитки и дорогие безделушки, которые можно было продать. А дальше отправились к водам Титикака большого озера Каменной пумы.
Как только враги добрались до пещер, подошли отряды облачных воинов и началась битва за пурунмачос с мумиями святых жён. Сражение длилось три дня и три ночи. Пришёл кровавый рассвет.
В вершины огнедышащих гор били молнии. Тогда уари поняли, что проигрывают бой и решили уничтожить уака. И Мама Пача - мстящая богиня, затрясла землю. Падающие камни сминали остатки войска уари. Но пещеры тоже были уничтожены, погребая тайные знания, мумии первых женщин и врагов, осквернивших уака.
В храмах остались лишь кипу, рассказывающие о том, как была подарена чачапойя кровь бога. Всё это передавалось из уст в уста ученикам от учителей, но теперь повторить таинство, если потребуется, верховный шаман уже не сможет. Описание пропало вместе с многими вещами, которые хранили жрецы-воины.
А, когда племена уари вернулись в свои земли, ослабленые войной, беглые жрецы встретили у озера один из айлью - общинный отряд. Предатели прятались на острове со своими выродками.
Воспользовавшись знанием Ждущего, связали лодки из тростника. Они появились из вод на рассвете, когда над водой плыл густой туман и обманули глупых уари, сказавшись детьми богов. Старший жрец, Манко Капак, стал первым Сапа инкой. А его сестра-жена - койя.
Сейчас редкие общины сохранились как прежние уари. Чем дальше, тем больше племён называли себя инками. С тех пор прошли восемь Больших лет Солнца.
Но как бы не звали себя враги, они остаются врагами. Все знают, что нет вражды непримиримей, чем вражда братьев.
Если бы Чаупи-тута мог говорить с гостями уже сейчас, то рассказал бы им, что, когда Луна перейдёт из пура - своего светлого сильного лица в ванью -безжизненое тёмное, племя устроит настоящий праздник посланникам Солнца.
Сегодня утром уйдёт отряд охотников высоко в горы за шерстью викуньи.
Из неё избраные женщины соткут накидки гостям в подарок. Он только раз видел такую редкую и красивую вещь вблизи. На старшей ньюста в прошлом году. Когда избраные проверяли его сопротивляемость к ядам.
Вместе с охотниками уйдут и воины его деревни. Отец решил не волновать маму плохими известиями из чужих уст и отправился вместе с ними. Тем более, что вождь решил присоединить к маленькому каравану отряд разведчиков. Нужно же отследить сбежавших уари. Проверить, какими силами входили враги на их территорию. Не назревает ли война. И была это просто шайка грабителей или разведывательная операция. Хотя, обычно, разведчики не размениваются на мелкие нападения, но заметив маленькую группку, с грузом товаров, могли позариться и скрытным ударом и поживиться, и уничтожить несколько чужих воинов, не привлекая к своей миссии особого внимания. Не прошло.
Все эти мысли ворочались в голове и, казалось перепрыгивали с места на место, как маленькие камешки в потоке, в такт его подпрыгивающим шажкам.
Он бежал, торопился, чтобы подольше побыть в обществе этих людей, богов или существ. Он не знал как их называть. Хотя на вид они люди. Странные..непохожие.., но люди. Может выучит ещё слов, конечно, не столько, сколько с напитком снопамяти. Да и надоедать гостям было строго-настрого запрещено. Если скажут уйти - должен уйти. Вот бы сказали "сядь!" Он и слово это знает и сидеть рядом, и слушать, и запоминать будет хоть до рассвета. С радостью.
Возле гостевого дома паслась лама янакуна. Янакуна - это рабы. Взятые в плен враги, преступники. Только, в отличие от других племён, этот статус не был наследственным. Даже постоянным не был. Пленные, не убитые на поле боя, могли выбрать между казнью и общественными работами в течение пяти лет.
После этого воин мог доказать свою силу на одном из праздников, посвящённым богам, в бою с воином племени. Если раб одерживал победу, он мог выбрать остаться ему с чачапойя или вернуться домой. Если проигрывал, у него был выбор между смертью или новым сроком раба.
С преступниками поступали иначе.
Прекратить рабство мог вождь или пострадавший от преступления. Например,если это было убийство, то раб трудился для семьи убитого, пока не вырастали его дети. Но обычно сроки преступникам назначал вождь. И работы из множества общественных необходимостей выбирал он же. Исходя из разных причин.
Этот раб должен был отвезти горшки за город. Их, после определённой обработки используют для удобрения полей. Вот и сейчас он пыхтел над горшком весом в патма покча, стаскивая его по лестнице.
-Ну, конечно люди,-захихикал в мыслях малыш,-раз и им горшки нужны.
С этой крамольной мыслью пришельцы стали как-то поближе.
На голове раба белела повязка. О! Да это же их пленный. Значит рана не была серьёзной. если его уже отправили на работы.
-Привет,-дружелюбно поздоровался он. Хотя отца ранили его соотечественники, но сам парнишка на тот момент уже был в отключке. Чаупи-тута вообще был мальчиком добрым и сострадательным и понимал, как тяжело оказаться в плену, в рабстве, далеко от семьи. Он чувствовал, что понимает его. Парень исподлобья посмотрел на детское искреннее личико и сказал с непривычным акцентом :"Чем я могу служить, маленькому господину?"
-Брось. Я не собираюсь никак вредить тебе, хотя мой отец и пострадал от вашего нападения. Я понимаю как тебе одиноко вдали от близких и друзей..
-Мои друзья бросили меня,-он помолчал,-это был мой первый бой. И у меня нет никаких шансов стать свободным. Даже по вашим законам, о которых мне рассказали. Я видел как тренируются ваши воины. Мне и через пять лет не победить в бою за свободу. Да и не ждёт меня никто. Я сирота.
-А я ученик верховного шамана. И знаю посланцев богов,-похвастал Чаупи-тута. Вот вырасту и помогу тебе.
Он вдруг смутился от своей похвальбы и юркнул мимо янакуна в дверной проём.
Комната имела вид небольшой ярмарки и очередной посетитель глазел на гостей, вручая им сушёную рыбину. Мальчик расстроился, что у него не было подарка. Но ничего, он ещё что-нибудь придумает.
-Амаута сказал не беспокоить гостей,- ревниво заявил он.
Несмотря на возраст и хрупкое телосложение, его слова имели вес, ведь он был учеником верховного. И посетитель удалился.
Мальчик поманил за собой девушку со странными полосатыми волосами. Она никогда не смеялась над малышом. Её голос он слышал, когда учил слова. И она была небольшого роста и казалась самой молоденькой среди всех.
Сейчас мальчик чувствовал себя не учеником, а учителем и это чувство ему нравилось. Он взял в руки камень, лежавший рядом с дверью и положил его у внутреннего края проёма. Девушка что-то сказала. Чаупи -тута расстроился. Нет, всё ещё ничего не понятно. Девушка улыбнулась.
-Дверь,-сказала она,-показала руками очертание проёма. Потом тронула рукой камень и, сложив руки крестом, спросила:"Закрыто?"
Кажется они друг друга понимали. И мальчик постарался запомнить новые слова.
8октября.
Вчера наш мелкий переводчик уже без всяких гипнозов выучился считать до двадцати, использовав все свои маленькие пальчики. Он милый. Так смущается, если девчёнки хихикают над ним. Поэтому я стараюсь воспринимать его серьёзно, хотя это очень непросто. Но и он ко мне тянется.
Уходя, перед заходом солнца, он ещё раз пересчитал нас всех, как-будто боялся кого-то потерять до утра. А сегодня, когда мы продрали глаза и выскочили на пробежку, он уже торчал на своём камешке и на этот раз побежал рядом с нами, очевидно, решив повторять решительно всё, чем мы занимаемся. Похвальное старание. А ещё мне казалось, что у него всё время по-заячьи торчат уши, так внимательно он вслушивался во все наши разговоры.
Когда мы вернулись к дому, Алекс привычно раздал ЦУ. А потом неожиданно прихватил мальчонку, от чего тот испуганно визгнул, поставил его на приступочку и стащил с него тёплую накидку. Малый сжался и заморгал загнаной мышью. Я подбежала и погладила его по руке. А Алекс тем временем показал ему несколько упражнений и онобрадованно закивал. Вообще он так смешно кивал, как игрушечный китайский болванчик. Он даже облился вместе со всеми, оставшись в набедренной повязке.
Прийдя с нами к своему "амауте", защебетал что-то, так захлёбываясь от восторга, что мне даже стало страшно, чтоб его учитель резко не остановил эту щенячью радость. Но у того тоже потеплели глаза и он, дослушав, позвал его за собой.
На этот раз мальчик готовил свою болтушку сам, под присмотром старшего. Я оставила наших, которые расселись и обсуждали бытовые преобразования, которые они наметили на сегодня, и подгребла поближе к месту священнодействия. К своему удивлению, в одной из травок я узнала один из видов дурмана (спасибо, мама). Ничего себе, эту ядовитую заразу дают ребёнку!
Невинное создание тёрло семена дурмана с маслом и довольно мне улыбалось. Среди других растений я узнала ещё беладонну и коку. Остальные были незнакомы.Ребёнок добавил две малюсенькие щепоточки разных сушёных трав. Выдавил каплю сока из свежего корня с желтоватой мякотью и разбавил вполовину водой.
Вчерашний ритуал повторился. Мальчик, имя которого, очевидно, было Чаупи-тупа(шаман несколько раз так к нему обращался), уже засыпал, когда в помещение вбежала раскрасневшаяся девушка. Страшно взволнованная, она, со слезами на глазах, быстро заговорила, жестикулируя нервно и страстно. Шаман быстро и коротко поклонился в нашу сторону и знаком показал на дверь.
-Я с вами,-неожиданно для себя самой вдруг выдала я, подтвердив своё желание, приложив к груди обе руки, а после, показав в сторону обоих местных.
Они переглянулись, но явного отказа я не увидела. Просто стали собираться, не отвлекаясь на меня, упрямо стоящую столбом рядом с ними.
Стас махнул рукой и в его глазах я увидела сожаление, что не он напросился. А кто ему мешал? Но, наверное, не решился отвлекать людей, которые явно торопились, ещё раз.
Тем временем в лёгкую корзинку отправился свёрток с чем-то тяжеленьким, аккуратно упакованный в тонкую хлопковую ткань. Сборы не продлились дольше нескольких минут и мы помчались в сторону самого большого строения в Куэлап. Того, которое в путеводителе называлось Эль-Костилло - замок.
Мои спутники неслись так, что я едва успевала за ними, несмотря на хорошую физическую форму. Я боялась отстать и заблудиться в незнакомых лабиринтах между домов. Ещё хуже стало, когда мы вбежали в здание. Хорошо, что не пришлось долго плутать.
В небольшой комнатке и без меня было тесно, так что я не пошла далеко от порога.
Картина была жуткой для непривычного человека. Вокруг беременной, лежащей на полу на расстеленой ткани, суетилось несколько женщин. Лицо у неё было мертвенно-бледным. Я сразу глянула на ткань. Крови было не так много. Надо сказать, что в моей медицинской семейке, где отец всю жизнь проработал в травме, а мама в родильном, акушеркой, было столько разговоров на тему всяких разных паталогий, что мне, казалось бы, прямая дорога по стопам предков. А я, вопреки их надеждам, выбрала журналистику. Но на подкорке многое записалось. И в больницах я практически выросла. Работа у родителей ненормированная, а зарплаты у медиков в Союзе могли бы быть и побольше. Не до нянь.
Вобщем, смотрела я на происходящее без истерик и со знанием дела. Судя по цвету лица - кровотечение. Если бы было больше крови, подумала бы, что отслоение плаценты. А так-то, отслоение тоже возможно, но скорее всего было предлежание и кровотечение внутреннее. Блин, кесарить надо было бы, но не тут же. Не спасут. Скорее всего и мать и ребёнок погибнут.
Но амаута знал что делать. Женщину, как видно, списали. Но беременность была на большом сроке, живот огромный. Подумала бы даже, что двойня.
Шаман не заморачиваясь особо на стерильность, развернул тот самый свёрток.
-Э, да это хирургические инструменты,-пригляделась я,-не зря видать про южноамериканскую прахирургию легенды ходят.
Умирающей поднесли к губам чашу. Она ещё с трудом дышала. Выждав некоторое время, шаман быстро вскрыл живот. Бедная мать уже даже не забилась, только в последний раз выдохнула. Женщинам на руки передали ребёнка, всего в крови и белёсой плёнке. Старшая опустилала головку пониже, другая освободила дыхательные пути и хлопнула легонько по ступням. Ребёнок закричал. Я вытянула шею - девочка.
Шаман обернулся ко мне. И я вдруг снова, повинуясь внутреннему чувству, подошла и положила руку на головку ребёнка.
-Ангел,-сказала я,-ты так тяжело пришла в этот мир. Пусть он дальше будет счастливым для тебя. И сняла свою цепочку с "ладошкой". Благословение.
Потом стала на колено возле мёртвой матери и закрыла ей глаза. Я прочитала молитву на иврите. Наверное с ошибками. Не слишком я хорошо учила тору. Но кто здесь эти ошибки увидит. По большому счёту, было всё равно что я скажу, главное как.
Хорошо, что не попросили воскресить. Значит всё таки не принимают нас за богов. Вот и ладушки, тут больше сложностей, чем преимуществ.
Обернувшись, я наткнулась на острый взгляд шамана. В его глазах я увидела такую смесь разных чувств, что просто споткнулась, как-будто налетела на стену. Но он быстро опустил веки и никак не попытался прояснить ситуацию.
Ребёнка вынесли. Амаута собрал свой инструментарий и отправил его в кипящую в горшке воду.
-А вот и стерилизация,-констатировала я.
На этот раз просто недоумение в глазах. Я повторила и ткнула пальцем, иллюстрируя процесс. Вот и запоминай словечко. Без ста грамм. Я мысленно высунула язык.
Вернулась старшая из женщин и что-то сказала негромко. Шаман отрицательно покачал головой.
-Немое кино. Ничего не понять. А жаль.
Я уже проходила эту стадию по приезде в Израиль. Чувство глухонемого калеки.
Интересно, насколько долго нам здесь прийдётся оставаться. Я не готова на себе пробовать курсы языка на психоделиках. И нашего будущего переводчика жалко. Зачем ребёнка травить. Может остановить эти сеансы? Как-то договоримся. Конечно, может у местных меньшая чуствительнасть к ядам паслёновых. Всё таки родина картохи. Это ведь то же семейство.
А вообще, этот Чаупи-тута и так хорошо учится. Нас расслабляет. Надо бы и нам не лениться, а пытаться тоже слова запоминать. Но на сеансах гипноза всё слишком быстро. А у меня ещё и аудиозапоминание никакущее. Мне, чтоб запоминать слова, их написать надо. Визуальной памятью работаю.
Ладно, сколько можно тут торчать. Толку с меня. В это время в комнату начали заходить другие женщины и подходить к покойной.
Я тихонько отступила и вышла. Наверное, попрощаться хотят или тело приготовить к погребению. Хотя, что это я? Тут же бальзамируют, целый процесс. Мы же собирались посмотреть мумии в долине Кондоров. А сейчас возможно увидим гораздо больше, чем собирались. Дай бог, чтоб не на себе.
Вслед за шаманом женщины вынесли тело уже обёрнутое тканью. Процессия возвращалась к дому амауты. Нет, это скорее был комплекс зданий, где жили и шаман и его разновозрастные ученики, пока не уходили, как говорится, на собственные хлеба. Наверняка, там были и помещения для всяческих ритуальных занятий. И подготовке к захоронению в том числе.
Интересно, а операционная есть? Я бы глянула. Моя наследственная жилка работает. А вот Олеськина, журналистская, не проснулась что ли? Предложить ей в две руки записывать наблюдения что ли? Вот бомба была бы, если выберемся. Не-а, Олеська практичная. Она меня тут же обломает. Скажет, что меня с этой бомбой в дурку сдадут. Я и сама раньше за такую статью газету в жёлтый цвет покрасила.
По дороге я издали увидела наше приметное дерево и ушла по-английски. Наше жилище к моему приходу приобрело более жилой вид.
Камешек у порога, это для гостей. Нам пока подарков достаточно.
Как только я зашла, меня обступили с вопросами. Стас, после моего рассказа заметно обрадовался, что не увязался за мной. Девчёнки возились с Чаупи-тупа. Он уже опять был тут и обьяснял им, жестами и минимумом выученых слов, значение незнакомых предметов. Услышав мой рассказ разъахались.
Вообще, как-то неблагозвучно по-русски звучит его имя. И длинновато. Интересно, что оно значит. Может какой синоним найдётся. Что уху привычней. Хотя, что он собачка, чтоб ему на своё усмотрение клички придумывать. Ему наши имена может ещё хуже кажутся. И я решила, что хорош рассуждать, надо девчёнкам помочь, а то надуются. И так на писанину время трачу. А народ трудится.